|
Знаком того, что битва будет удачной и все такое прочее… Но если мы будем скрываться в замке во время настоящей войны, боевой дух сразу упадет. Поэтому от нас ожидают, что мы смело вступим в бой и начнем пускать кровь врагу справа и слева своим таинственным оружием. Вы поняли меня, дружище? — Воевать? — задумчиво пробормотал Этан. — Я могу держать в руках теннисную ракетку, неплохо играю в гольф, но стоять и обмениваться ударами топора с одним из этих мускулистых молодцов… — В обмен на не столько физическую, сколько моральную поддержку, — ровным голосом продолжал Септембер, — Гуннар обещал нам любую помощь. Он позаботится, чтобы мы добрались до Арзудуна. Этан всплеснул руками. — Отлично! Он полагает, что кто-то из нас останется в живых и воспользуется его помощью! Думаю, он имеет в виду похоронный кортеж. Нас с почестями и болью в сердце положат у ног ландграфа. Я знаю одно. Улыбки на моем трупе они не увидят. А если мы не согласимся? Он ожидал, что Септембер ответит что-то типа «отказаться мы не можем» или «они станут выкручивать нам руки, пока мы не согласимся», но его реплика оказалась ошеломительной. — Ничего, — он медленно покачал головой. — Они все равно будут сражаться, но без нашей помощи. Если хотим, то можем отправляться к «Медной обезьяне» хоть завтра, полагаясь только на самих себя. — О, — Этан вспомнил лицо Гуннара. — Когда вы собираетесь поговорить с остальными? — Я уже поговорил. Колетта дю Кане считает, что ввязываться в местные дела опасно. Но потом она сказала, что у нас нет выхода. Я начинаю думать, что у девочки ум настолько же гибок, насколько неуклюже ее тело… А старика вы знаете. Странный тип. Сначала говорит, что должен заботиться о себе, чтобы вернуться к своим проклятым цветам, а через минуту стремится в бой с «трусливыми захватчиками, за Софолд!» Он пойдет… Уолтер сказал нет, удивительно. Этан сам удивился. — Вы спрашивали его? — Конечно. Он сначала сказал «нет», но потом передумал. Просил никому не говорить. — Верзила ухмыльнулся. — А Вильямс? — Этан попытался представить себе учителя в шлеме и доспехах, с боевым топором в руке. Картина сильно его позабавила. — Он болтает с тем колдуном… Как его? Ээр-Меезахом. Вильямс оторвался от беседы с ним ровно настолько, чтобы успеть кивнуть мне, и опять завелся насчет чего-то, что мне совершенно недоступно. Не знаю, понял он, о чем я его спросил. Один из нас, похоже, по-настоящему подружился с местными. — Это не удивительно, — задумчиво произнес Этан. — Подумайте о том, что может узнать этот Ээр-Меезах от Содружества рядовых граждан… Оставьте учителя в покое. Нам еще может пригодиться помощь одного или двух особенно радушных местных жителей. Ученый человек сам по себе беспомощен, но двое уже составляют союз и способны не обращать внимания на голод, холод и угрозу неминуемой смерти, обсуждая какой-нибудь интересующий обоих предмет. — Правда? — усмехнулся Септембер, изогнув аркой брови. — Вы тоже относитесь к этой категории, приятель? — Кто? Я? — возмутился Этан. — Сейчас мой научный интерес заключается только в уничтожении самого большого бифштекса в этом квадранте. С острым соусом и бутылочкой вина 96 или 97 года. Кстати, — продолжал он, — что мы будем есть на обед? — По-настоящему важный вопрос, — согласился Септембер, кивнув. — Я сказал Гуннару, что мы будем есть привезенную с собой пищу. Он был шокирован, не хотел ничего об этом слушать, утверждал, что незнакомые запахи нашей еды вызовут у важных членов Совета недомогание. |
