Прежде чем Майкл успел ее остановить, до того, как раскусил ее план, Кассандра уже действовала. Она сделала глубокий надрез на ладони, и тонкую бледную плоть окрасила алая кровь.

- На сей раз это на веки вечные, - проговорила девушка и сморщилась. - Ай. Ай. Ладно, это больнее, чем я предвидела.

Майкл был уж подле нее, подхватывая на руки и неся любимую в ванную.

- Женщина, ты совсем спятила что ли? – Он схватил полотенце и обмотал им ее руку. – Ты что это удумала?

- Думала, что это заставит увидеть тебя, насколько решительно я намерена осуществить обмен кровью, - объявила она, в голосе ее чувствовался едва различимый намек на боль.

Он прижался лбом ко лбу Кассандры, поглаживая ладонью ее по волосам.

- Кассандра. – Майкл глядел в зеленые глаза, которые так обожал. Ну не вправе он красть у нее человечность, жизнь. – Нужно наложить швы. – Рана была глубокой, чересчур глубокой, чтобы взять и вот так ее проигнорировать.

- Ты исцелишь меня, - шепнула девушка. – Ты, Майкл. И я имела в виду именно то, что сказала. Кем бы ты ни был, мы едины, в жизни или смерти. – Она прерывисто вздохнула. – Ты что, не видишь? Без тебя не могу дышать.

Майкл оцепенел, слова эти досягали глубин его души и оседали тем. Слова, которые он миллионы раз порывался ей сказать.

Мужчина опустил руку к бедру, достал из кармана нож, и, вытянув руку, надрезал полуоткрытую ладонь.

По Кассандриной щеке сбежала крупная, жемчужная слезинка, оставляя за собой мерцающую дорожку, когда Майкл развернул полотенце на ее руке.

- И мне невмоготу без тебя дышать, - прошептал он. – Однако, как только это будет сделано, путь назад оборвется. Мы поистине станем жить и умрем в один день. И даже стань я чудовищем, тебе от меня не сбежать.

- Ты не монстр, и никогда им не будешь, - заявила Кассандра, схватила его руку и прижала ладонью к своей. – Если у меня уйдет целая жизнь, чтобы ты усвоил это, то я намерена драться за такую жизнь.

Она соединила их ладони, всматриваясь в него сквозь слезы, туманившие глаза.

Майкла трясло от волнения, величия того, что она только что совершила, выказывая ему такое доверие, коего он сам к себе не имел.

Одну за другой мужчина сцеловал Кассандрины слезинки, а затем, приложив ладонь к ее щеке, повторил обет, который бы она, пожелал он, помнила всю жизнь.

- Я люблю тебя.

- И я тебя люблю, Майкл.

Безгласно же, от всего сердца и души дал еще один зарок: отныне он станет жить ради этой любви и не даст прошлому, его семейке или тьме внутри него уничтожить их.

Майкл с нежностью поцеловал ее, через минуту тлеющая страсть начала нарастать – однако острой потребности не было, поскольку Кассандра отныне и навсегда принадлежала ему, а значит, пришло время для неторопливых наслаждений. Он отстранился и, разглядывая ее, заметил, как чернота поглощает зелень радужной оболочки, а затем поднял их соединенные ладони, и неторопливо выпустил ее руку, продемонстрировав Кассандре затянувшуюся ранку.

Девушка воззрилась на свою ладонь. Потыкала пальчиком. Потом вскинула взгляд на Майкла.

- Как у тебя получилось? Это легко?

Мужчина опять накрыл ее ладошку своей.

- И так будет всегда, - пообещал он, прижавшись к ее губам своими. Дыхания их, такие теплые и глубокие, смешались.

Кассандра трепетала и постанывала - звуки были столь декадентными и эротическими, что Майклу захотелось большего. Он углубил поцелуй, скользнул языком по ее языку, лаская, и мало-помалу это обратилось в долгие, чувственные удары, жадные и дикие. Одежда растворилась, преграды же пали навсегда. Майкл развернул Кассандру лицом к зеркалу и вдавил ее податливые изгибы в свое тело, длинные темные пряди упали вокруг его лица, обрамляя и ее лик, стальная длина эрекции вжалась в девичьи ягодицы.