|
Они настолько привыкли рассматривать книги как единственный способ передачи информации, что забывают простейшую вещь — до самого недавнего времени книга (и вообще письменная форма) представляла собой величайшую редкость. Существовали тысячи правил, касающихся повседневной жизни, земледелия, прядения и ткачества, лечения и постов, стряпни и пивоварения, охоты, строительства, искусства и ремесел. Все они были неписаными, но это не делало их менее важными или обязательными. И люди их знали, передавали друг другу и соблюдали — хотя нигде и не читали. Вот на чем мне хочется сделать ударение, особенно в собственном сознании.
И второй важный момент — это утверждение, будто артуровский цикл был достоянием небольшого круга людей, образованных эрудитов. Но это решительно не так. Послушайте Чосера, он дает нам ответ: ни он, ни Боккаччо не изобретали этой формы. На протяжении веков истории рассказывали и пересказывали, их запоминали, повторяли и только в самое последнее время начали записывать. Если меня что и удивляет, так это насколько хорошо сохранились истории за сотни лет устной передачи. Они практически не изменились! Поверьте: один небрежный переписчик способен нанести больше вреда, чем сотня рассказчиков. Увы, те времена безвозвратно миновали…
ЧЕЙЗУ Сомерсет, 24 марта 1959 г. Природа здесь напоминает сливовое дерево в цвету. Каждая травинка, каждый кусточек просыпается после зимней спячки. Дубы все усыпаны набухшими почками и от этого кажутся буро-красными, позже они посереют и зазеленеют. Яблони все еще стоят в цвету, но это продлится недолго. Когда мы приехали, было холодно, дул восточный ветер — прямо с ледяных просторов Белого моря и финских берегов. Затем ветер поменял направление, и сразу же с запада стало поступать гольфстримское тепло. Я готов приступить к работе, хоть и трушу немного (но, по-моему, это естественно). У меня такое чувство, будто в жизни наступил поворотный момент — стою на берегу Рубикона и никак не могу решиться. В таких случаях нет ничего лучше, чем зажмуриться и прыгнуть вперед. Думаю, я так и поступлю. Микропроектор работает нормально. Я установил его в глубоком оконном проеме, так что изображение проецируется прямо на мой рабочий стол. Если говорить об общем впечатлении, это совершенно древнее место. Элейн тоже от него в восторге. Здесь я наконец-то нашел то, чего мне долго не хватало: двадцатый век с его прогрессом и всеми достижениями цивилизации куда-то отодвинулся и стал нереальным. Намереваюсь на какое-то время сохранить это ощущение. Интересно, сколь долго Эдуард IV сможет продержаться против современности.
ЧЕЙЗУ Сомерсет, 27 марта 1959 г. Поистине счастливый случай привел меня в это место. Вначале я думал (и писал Вам об этом), что мне потребуется какое-то время на обустройство, и лишь потом можно будет приступать к написанию романа. На деле же все вышло иначе. Работа идет полным ходом, и я теперь уже не могу понять, что меня так долго сдерживало. Здесь, среди сомерсетских лугов, я немедленно обрел истинный путь — это я Вам ответственно заявляю. Да Вы и сами все знаете… Рассуждал я примерно следующим образом: «Мэлори создавал свою книгу для современников и с учетом того времени. Он не напускал тумана — писал четко и ясно, используя общеупотребительный разговорный язык. В результате слушатели прекрасно понимали каждое слово автора, на лету ловили каждое его замечание. Но с тех пор многое изменилось: теперь авторские ссылки на какие-то события ставят читателей в тупик, да и многие слова кажутся непонятными — ибо на смену старому языку пришел новый. Мэлори не придумывал истории о короле Артуре, он просто записал их для своего времени, и то поколение их понимало». И знаете, Чейз, здешние края благотворно подействовали на меня — я утратил страх перед Мэлори. Я больше не боюсь его и, думаю, никогда уже не буду бояться. |
