Бежали они довольно быстро, но глупо, наматывая круги, врезаясь в деревья, один расшиб себе лоб, второй распорол руку об сучок, и теперь кровью пахло на весь лес.
— Матерь божья, давайте тут заночуем, — послышался голос отца Кира. — Мы так убьемся. Черт с пацаном, завтра рассветет — и найдем.
Гриша завыл громче и совсем рядом, практически ему в ухо, тот закричал и бросился бежать. Вой подхватили сзади, он почувствовал запах, обернулся и увидел, что из темноты, поддерживая его, вышел волк. Его волк. Гриша бросился к нему и схватил за шею, волк рявкнул в ответ и отступил на три шага, недобро посмотрел на бегущих мужиков и добавил воя им в спину.
— Ты живой, — сказал Гриша шепотом. — Живой.
Волк фыркнул, мордой выразив свое обычное презрение к человечеству, и мотнул головой. Послышался плеск воды. Первый из мужиков наступил в воду.
— Такие идиоты, — сказал Гриша волку. — Не заметить трясину. Она же пахнет на сотни метров вокруг.
Он захохотал им вслед, хлопая в ладоши, волк раздраженно поморщился — не любил громких звуков, — но, поразмыслив, завыл, высоко запрокинув голову.
— Что за чертовщина! — крикнул отец Кира. — Вы это слышали? Господи, что это, помоги… Помогите!
Болото довольно чавкало, обрадовавшись подарку. Мужики кричали и звали на помощь. Один почти выбрался, волк, заметив это, бросился и загнал его обратно. Наконец в лесу стало тихо. Волк подошел к мальчику и внимательно посмотрел ему в глаза.
— Пойдем. Мы возвращаемся домой, — сказал Гриша.
Он посмотрел на звезды, мысленно проложил светящуюся дорожку к дому и побежал быстрее, а затем еще быстрее, почти перейдя в полет. Волк черной тенью скользил рядом. И только звезды и луна освещали их путь, и сосны расступались, помогая мальчику быстрее добраться до дома.
27
Мерцание свечи в доме Гриша заметил издалека и на несколько секунд замер, испугавшись идти дальше. Он боялся зайти в дом и увидеть, что там чужак, что осквернен его единственный дом и у него не осталось ничего. Мальчик стоял рядом с могилой матери, небольшим холмиком и вбитым в него деревянным крестом с надписью «Марта», и смотрел на огонек в окне. Волк покосился на него и уверенно пошел к дому. Он никогда бы не пошел так спокойно к чужому человеку, значит, там кто-то свой, значит, кто-то…
Гриша подбежал к дому, толкнул дверь, ввалился внутрь и увидел, как оборачивается тетя, стоящая рядом с корзиной, в которой спала Танечка. Он кинулся к ней, прижался, обнял двумя руками, разрыдался и рыдал, пока тетя говорила («Слава богу, мальчик мой»), — рыдал, пока она рассказывала, как они собирали вещи, пока дядя Саша отвлекал деревенских стрельбой, как взорвали дом, чтобы отвлечь этих идиотов и сбежать через задний двор. Как она с Танечкой пошла домой, а бабушка с отцом сидели в кустах у дороги и ждали Гришу, а дядя с волком прятались за сараями.
Они с самого утра заметили, что его нет, пошли к Анке, и ее бабушка сказала, что он уехал в город вместе с матерью Анки, и они были просто в ярости, пытались ей дозвониться, но сигнала не было, а когда он появлялся — та не брала трубку. Злее всех была бабушка, но после всего, что произошло, ей, наверное, уже наплевать. И что все хорошо, и не нужно плакать, черт с ним, с домом, такой он был убогий, сгорел и сгорел, главное, что все живы и здоровы.
Когда мальчик успокоился, они сели на диван и тихо разговаривали час, а может больше.
— Анна правда умерла? — спросил Гриша.
— Да, думаю, правда, — ответила тетя.
— Я догадался, кто ее убил.
— Кто?
— Тот дед со скособоченным лицом. |