Вскоре катер с командой Фомина устремился в открытое море, оставляя бурун в кильватере. Комов чувствовал себя пассажиром.

«Он правит в открытое море, где с бурей не справиться нам…» – неожиданно запел один из бойцов голосом солиста, выступавшего возле дачи полковника. Судьба совершила очередной крутой поворот и устремилась в неизвестность.

Часть вторая

В погоне за Табаком

Не следует возмущаться симптомами, если опасаешься – и не без оснований – выступать против самих явлений.

Наседка

Комов, сойдя с поезда, сразу же поехал домой, решив отложить все дела на завтра. По дороге он купил полдюжины бутылок пива, чтобы слегка расслабиться, но стоило ему откупорить первую бутылку, как раздался телефонный звонок. Алексей ни капельки не сомневался в том, что знает, кто его беспокоит.

«Волошин, ну прямо тираннозавр. Если не явился к нему сразу же, с поезда, то, значит, я дома. И все до минуты вычислит, – мелькнула мысль. С тоскливым выражением лица он поднял трубку. – Неужели сдернет?»

– Это Волошин. На грудь уже принял? – В трубке раздался смешок.

– Только начал, – признался Комов.

– Ладно, продолжай, но только сильно не увлекайся. Завтра в девять ноль-ноль ко мне.

В трубке раздались гудки отбоя.

Нет, все-таки Волошин не тираннозавр. Он диплодок.

Комов налил пива в чайную чашку и одним глотком выпил. Когда он проанализировал весь калейдоскоп одесских похождений, то его зацепила одна мысль, одна особенность банды Табака.

«Как-то они быстро перемещаются и перестраиваются: вчера действовали в Одессе, сегодня в Москве, а где завтра прорежутся? Только появились, и сразу же возникает бандитская структура, готовая действовать. А может, она уже существовала и ее просто передали Табаку? А кто передал?»

Неумолимо нарастала гора нерешенных вопросов.

Когда Алексей вошел в кабинет начальника, тот вертел в руках карандаш, уставив глаза в потолок, что предполагало глубокую работу мысли. Комов присел на привычную банкетку, соблазненный мягкостью сиденья в отличие от остальных канцелярских стульев, и стал ждать, пока на него обратят внимание. Ждать пришлось недолго, всего пару минут. Наконец Волошин прервал свои размышления и в упор посмотрел на Комова.

– Докладывай.

Доклад продлился около получаса. Волошин что-то черкал карандашом в записной книжке. Ручкой он пользовался редко, только когда подписывал документы.

– Сработали на четверку с минусом, – резюмировал майор. – Зачем ты к этому партийцу поперся, как баран на бойню? Задача была установить фигуранта. И все.

– Я предполагал получить дополнительные данные, – начал было оправдываться Комов, но Волошин его перебил:

– И разворошил осиное гнездо так, что вы едва оттуда выбрались. Что ты получил от этого Евсюкова? Этот телефон? Наверняка липа.

– Судя по тому, как его трясло от страха, не липа, – предположил Комов.

– Если не фальшак, то, значит, наседка, передаточное звено. – Волошин еще что-то черкнул в блокноте. – Вообще непонятно, зачем он папаше дал этот телефон… Даже если там наседка… Может, он в деле, этот партийный папаша?

– Это вряд ли. Не того поля ягода. Он по-другому ворует, – сказал Комов.

– Надеюсь, что у тебя хватило ума туда не звонить? – поинтересовался Волошин и посмотрел в глаза Комова суровым, вопрошающим взглядом.

– Я, конечно, дурак, но не настолько же, – попытался отшутиться Алексей.