Волошин шутку не воспринял.

– Самобичеванием займешься дома. Короче, по номеру телефона установишь адрес, позвонишь в местную жилконтору и вызовешь в эту квартиру сантехника. Дальше тебя учить не нужно.

В кабинет заглянула секретарша, женщина с короткой прической и в отменно отглаженной форме.

– Товарищ майор, к вам из управления.

– Всё! – Волошин хлопнул ладонью по столу. – Иди и работай.

Сантехник с ящиком на плече вошел в нужный подъезд и очень быстро вернулся, что-то недовольно бормоча себе под нос. Скорее всего, матом. К нему подослали «добряка» Крона. Иннокентий Крон, для своих Кеша, с его лучезарной улыбкой и наивными, детскими глазами вызывал доверие у трудящихся. «Актер изначальный», – как его называл Комов. Но при этом Кеша умел ловко обезвреживать мины и ставить обратно, плюс к этому отменно стрелял. А когда стрелял во врагов, то улыбка слетала с его лица, а глаза наливались злостью. Крон быстро поладил с раздосадованным сантехником.

– Эй, братуха, ты чего такой грустный? Пойдем, оросим душу, и жизнь покажется райским садом, – проговорил он пьяноватым голосом и вытащил початую бутылку водки. Улыбка его была лучезарной. Сантехник немедленно согласился, и они отлучились в какой-то полуподвал.

Минут через пятнадцать Крон вернулся без бутылки и поведал, что в квартире, кроме чистенькой, говорливой старушки, никого нет, что она никого не вызывала, но уж коль специалист пришел, то пускай проверит раковину на кухне – слишком медленно вода оттуда стекает. Сантехник что-то там сделал, и вода потекла правильно. В квартире кроме бабки действительно никого не было, но имелся в наличии телефон.

– М-да… – сказал Комов. – Отношения с людьми ты быстро налаживаешь, прямо змеей в душу влезаешь. Навести эту бабушку, покажи милицейское удостоверение, не наше, и расспроси ее, что да как. А если она окажется наседкой, то под любым предлогом останься в квартире. Сообщишь по телефону на базу Волошину о результатах.

Крон поднялся на второй этаж и позвонил в искомую квартиру. Дверь открылась. На пороге стояла старушка в цветастом халате, с аккуратно уложенными седыми волосами и слегка подкрашенными губами.

«Как будто на свидание собралась», – подумал Крон, внутренне усмехнувшись, и показал милицейское удостоверение.

– Я из милиции. Можно пройти?

– У меня сегодня сплошные посетители, – старушка всплеснула руками и засуетилась. Похоже, что ее радовало обилие посетителей. – Конечно, проходите, разувайтесь, вот тапочки.

Крон разулся в прихожей, сунул ноги в потертые тапочки и прошел в гостиную. Он, не зная с чего начать разговор, передал инициативу бабке. Старушка, обрадовавшись, что нашла свободные уши, застрекотала как пулемет.

– Последнее время меня милиция просто полюбила – стражи порядка меня задействовали в своих секретных операциях. Два месяца назад задействовали. Тоже приходил сотрудник милиции.

– Да, да, – сказал Крон, усаживаясь на лакированный стул с потертым сиденьем. – Я тоже в ней участвую. Операция связана с телефоном?

– Ну конечно же! – обрадованно подтвердила старушка. – Я не понимаю, зачем такие сложности, но ведь операция секретная. Сначала звонят мне, а потом я передаю все сказанное кому-то, перезвонив по другому номеру. Ничего сложного, и деньги платят – серьезная добавка к пенсии. А вы с каким вопросом пожаловали?

– Все правильно говорите. Не удивляйтесь, что я не надел форму, – это для большей секретности. А пришел я, чтобы вас проконтролировать. Не обижайтесь – у нас так принято. – Его лицо засветилось ангельской улыбкой.