Офицеры обращались с арестованной вежливо, не пытаясь пугать или давить на психику. Ей все равно деваться было некуда – выложит все до дна.

Рассказ Гели длился более часа. Она в деталях поведала и об окружении, и о еврейском гетто, и о работе в немецком штабе, и как она выкрутилась при наступлении Красной армии. По мере рассказа глаза у офицеров все больше округлялись – ну прямо приключенческий роман с элементами ужасов.

– Я боялась. Что меня расстреляют. Так мне сказал этот Женя, фамилии его я не знаю. – Она взглянула на Комова. – Товарищ капитан мне говорил, но я не запомнила, не до этого было, – сказала Геля после изложения своей печальной повести.

Возникла длинная пауза. Молчание прервал Комов.

– Фамилия у него Евсюков, но об этом потом. А за ваши похождения во время войны вас вряд ли бы расстреляли, но посадили бы точно, несмотря на смягчающие обстоятельства. И, вероятно, надолго. Война закончена, но эхо войны в головах людей, в том числе следователей и судей, еще не утихло, поэтому приговор соответствовал бы законам военного времени. А вот за сотрудничество с террористами накажут по максимуму, несмотря на то, что теракт предотвратили. Что вы по этому поводу думаете, товарищ майор?

– Что я думаю? – Волошин почесал затылок. – Проявлять какое-либо геройство в ее положении было бы глупо – ей надо было выжить. И она на удивление выжила. Большого вреда, работая переводчиком, не нанесла – это можно принять во внимание, а вот остальное…

Он в упор посмотрел на Гелю.

– У вас есть только один приемлемый выход – помочь нам в поимке Евсюкова, который Табак, который Женя. И существенно помочь. Тогда мы сможем сильно смягчить приговор по статье о пособничестве террористам или вообще снять это обвинение. Следствие будет вести наш товарищ Слепцов, а он представит материал для суда в соответствующем, благоприятном для вас виде. А ваша помощь органам положительно повлияет на суд. Вы согласны с моим предложением, Ангелина Гюнтеровна?

– Согласна, – не задумываясь ответила Геля.

Волошин на несколько секунд задумался, а потом сказал, акцентированно хлопнув ладонью по столу.

– Тогда начнем по сути. Что вам предлагал Евсюков за сотрудничество?

– Деньги и молчание, – пояснила Геля.

– О процедуре связи мы знаем. В каких отношениях вы были с Евсюковым?

– В разных, – сказала Геля и чуть поморщилась.

Волошин в ответ криво усмехнулся.

– Ну, если в разных, то вы знаете, где он живет. Не в общежитии же он вас навещал.

Комов саркастически хмыкнул.

– Знаю, – подтвердила Геля. – Могу назвать адрес квартиры. Я была там три раза. Последний раз неделю назад.

Она назвала адрес.

– Вы готовы принять участие в операции по задержанию Евсюкова? – спросил Волошин. Он прекрасно понимал, что ни в какой операции Ангелина участвовать не будет. Это был лишь тест на проверку лояльности.

– Согласна.

Глаза Гели загорелись азартной злостью.

– Это хорошо. Может быть, и привлечем. – Волошин повернулся по направлению к двери и гаркнул: – Конвой! – В комнату заскочил сержант. – Уведите арестованную. Отвезете ее в Бутырку, в одиночную камеру. Скажете, чтобы содержали в щадящем режиме. Я распоряжусь.

Когда арестованную увели, Комов сказал:

– Он может поменять квартиру после провала.

– Может, – согласился Волошин.