Слепцов, явившись в тюрьму для продолжения допроса, тоже вытянул пустышку. Оказавшись в кабинете Волошина, он только развел руками.

– Я уже в курсе. Табака прикончил надзиратель, воткнул ему что-то острое в мозги и пропал, – сказал Волошин. – Я нечто подобное предполагал. В Сухаревке этот фокус трудно проделать, а в Лефортово у них демократия. Вот его туда и перевели с подачи невесть кого.

Майор зло сплюнул.

– Пойду к начальству. Может быть, там меня просветят, а то мутно всё.

Он изложил начальнику управления последние события в Сухановке.

– Какие-то подковерные игры, – сказал он со злостью в голосе. – Знаем, проходили.

– Я все услышал. Но это не твои игры, – проговорил начальник, посмотрев в глаза майору. – А ты работай и не парься.

Волошин понял, что полковник о чем-то догадывается или знает, но ему, Волошину, об этом знать не обязательно. И еще он понял, что его ни в чем не ограничивают и в обиду не дадут.

На Коломийца собрались подать в розыск, но не успели. Его труп с перерезанным горлом обнаружили под железнодорожной насыпью на трассе Москва – Сочи.

Искать дупло в парке Комов поручил внештатному агенту Кузе, а прикрывать его должен был Жигов. Народу наблюдалось мало – разгар рабочего дня. Кузя внимательно осматривал деревья вокруг пруда и вскоре обнаружил дыру в стволе толстой липы. Он сунул туда руку и вытащил спичечный коробок. Кузя улыбнулся – ему за успешно выполненное задание полагалась премия. Внезапно из кустов выпрыгнул некий тип в надвинутой на лоб кепке, сунул Кузе нож под ребро, схватил коробок и побежал вглубь парка. Только его и видели.

Но опытный разведчик Жига увидел, что произошло, моментально оценив обстановку, выхватил пистолет и дважды выстрелил в убегающего. Тот споткнулся и распластался между деревьями. Жигов в разведроте Комова числился снайпером по пистолетной стрельбе, поэтому редко промахивался. Установив, что оба участника жизненного спектакля мертвы, он забрал спичечный коробок и быстрым шагом отправился к выходу из парка.

«С трупами пускай Комов и милиция разбираются. Я свое дело сделал».

Прослушав доклад Жигова, Алексей спросил:

– А живьем взять не получалось?

– Мог уйти, – пояснил Жига, понурив голову. – Далековато до него было, и бегает резво.

Комов вынул из спичечного коробка клочок бумаги и прочитал записку.

– Назначили место встречи. Да это сейчас и неважно. Никто туда не придет. Поезд ушел, но на всякий случай решили обрубить все концы.

Жигов понял, что с него сняты какие-либо обвинения, и взбодрился.

– С днем рождения вас, товарищ капитан.

Комов на праздник никого не приглашал, но подготовился к приему гостей, зная нравы в своем подразделении.

«Кто захочет, тот сам догадается прийти».

Пришли все фронтовые товарищи, включая Волошина. При подобных мероприятиях звания и должности временно отменялись. Когда тосты «за здравие» закончились и началась досужая болтовня, Волошин отвлек Комова и утянул его на кухню.

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросил майор, усаживаясь на табуретку.

Комов засмеялся.

– Ты, Валера, от работы ни на секунду не отключаешься: хоть свадьба, хоть похороны, хоть день рождения.

– Судьба такая, – Волошин улыбнулся в ответ, сверкнув вставленными на днях золотыми зубами. – Так что ты думаешь?

– Что я думаю… – Комов сделал небольшую паузу. – Мы как ученые лошади в цирке: ходим по кругу и возвращаемся всегда в одну и ту же точку.