Спустя несколько часов на эсминец прибыли первые гости. Само собой, офицеры «Бойкого», старший помощник и ещё несколько человек в чине от мичмана до старшего лейтенанта. Видеть новые лица на борту эсминца оказалось на удивление приятно, мы организовали встречу в кают-компании, в которой давным-давно уже не собиралось столько народа.

Новички не слишком-то были рады своему переводу на «Гремящий», но и их можно было понять, наш эсминец до сих пор обладал не самой лучшей репутацией. Но в целом компания подобралась приятная. Старший лейтенант Лаптева, старпом «Бойкого», лейтенанты Козлов и Магомедов, младший лейтенант Драчёв, старший мичман Шляпников, мичман Заварзин. Коллектив у них был крепкий, спаянный, дружный, и это сулило, с одной стороны, лёгкость их освоения на борту эсминца, а с другой — затруднения в слаживании коллектива. Будут держаться особняком, к гадалке не ходи. Все знакомились друг с другом, пожимали руки, улыбались, делились историями.

«Бойкий» вместе со своим напарником «Грозным» точно как и мы стал жертвой внезапного нападения туранских сил. Корветы вступили в бой с превосходящими силами противника, огребли по полной программе и были вынуждены отступить. «Бойкому» удалось уйти, «Грозному» — нет.

Туранцы сунулись к нам с двух направлений одновременно, и на обоих добились успеха, и нам теперь предстояло выбить их оттуда силами «Минервы» и сопровождающих её кораблей. И наш успех зависит от того, насколько хорошо туранцы смогли закрепиться в захваченных системах.

Новых членов команды перевозили с «Бойкого» целыми партиями, наш челнок гонял туда-сюда без остановки, чтобы как можно скорее перевезти восемьдесят семь человек, уцелевших после сражения. Старшина размещал их в жилом отсеке, и многие операторы были наоборот, только рады перевестись на «Гремящий», более комфортный и просторный по сравнению с корветом.

Я лично вносил всех новоприбывших в штатку, выдавал соответствующие доступы, назначал на должности. С каждым из офицеров немного пообщался наедине, ровно как и с некоторыми специалистами, короче говоря, слияние двух команд происходило медленно, но верно.

«Бойкий» тем временем начали разбирать на запчасти, многие из которых пойдут на ремонт нашего эсминца, и офицеры корвета чуть не плакали, глядя, как их родной корабль разбирают по винтикам. Я понимал их чувства. Они вырвались из пекла на этом корабле, а теперь вынуждены были смотреть, как «Бойкого» используют в качестве донора. Я и сам был бы не рад, если бы «Гремящему» была уготована такая же судьба.

Больше всех недовольна оказалась старший лейтенант Лаптева, мой новый старпом, и она, похоже, винила именно меня во всех этих бедах. По возрасту и выслуге она была старше меня, мы вместе учились в Академии, и она выпустилась, когда я только переходил на второй курс. А теперь она вынуждена была признать меня своим командиром. Такие вот выверты карьерной лестницы. Всё потому, что мы служили на эсминце, а они переводились с корвета, корабля другого класса. Будь всё наоборот, и это мне пришлось бы служить под её руководством.

— Надеюсь, вы знаете, как управлять кораблём, господин старший лейтенант, — ничуть не скрывая сарказма, произнесла она, когда я пригласил её и второго помощника, лейтенанта Магомедова, в командирскую рубку.

Была она высокой и стройной блондинкой с тугим узлом волос на затылке, густым макияжем и надменным выражением лица. Самая настоящая стерва, и она не стеснялась демонстрировать это всеми способами.

Лейтенант Магомедов же наоборот, был низкорослым улыбчивым юношей, который в переводе на «Гремящего» видел только хорошее, потенциал для дальнейшего развития.

— Вы тоже этому научитесь, госпожа старший лейтенант, — вернул я колкость.