Изменить размер шрифта - +
Прошлым летом они уничтожили укрепленную цитадель одного из чародеев, а если уж они смогли сокрушить то место, вряд ли озаркское убежище Эбинизера окажется им не по зубам. Если бы я переехал туда и они бы узнали об этом, старикова ферма превратилась бы в чертовски соблазнительный объект для нападения.
 Эбинизер понимал все не хуже моего, но у нас с ним имеется одна общая черта характера: как и я, он ненавидит грубые угрозы. Конечно, он с радостью принял бы меня, и он до конца бился бы с Красными, явись они за мной. Но я не хотел навлекать на него ничего такого. Я был благодарен старику за поддержку, только я слишком многим ему обязан, чтобы подвергать опасности.
 
И потом, здесь, в Чикаго, мне грозило ненамного больше опасности. Мои собственные обереги – магические защитные поля – защищали меня и мое жилье вот уже два года, а обилие окружавших меня людей удерживало вампиров от слишком уж вызывающих действий. Что вампиры, что чародеи – да и все остальные в нашем причудливом сверхъестественном сообществе на многовековом опыте усвоили: простые смертные при всей своей незамысловатости являются едва ли не самой опасной силой на планете, и для здоровья и благополучия полезнее не открывать им своей сущности.
 Впрочем, и сами простые смертные почти во все времена делали все, что в их силах, чтобы не замечать сверхъестественного, так что все выходило к обоюдному удовольствию. С начала войны вампиры раз или два пытались убрать меня, но я худо-бедно справился с этим, а рисковать более откровенно им явно не хотелось.
 И вот теперь Ортега и его вызов.
 И как, черт подери, мне биться с ним, не прибегая к магии?
 Кровать тянула меня как магнитом, но одной этой мысли хватало, чтобы не поддаваться соблазну. Некоторое время я слонялся по гостиной, пытаясь выдумать какое-нибудь оружие, которое даст мне наибольшее преимущество. Ортега превосходил меня силой, быстротой, опытом и стойкостью к ранениям. Ну и каким, черт подери, оружием прикажете с этим справляться? Нет, конечно, если предположить, что дуэль можно было бы свести к состязанию по поеданию пиццы, у меня был бы неплохой шанс на выигрыш... впрочем, я что-то сомневался, чтобы «Экспресс-Пицца-с-Доставкой-на-Дом» входила в список разрешенного оружия.
 Я покосился на часы и нахмурился. До рассвета – считанные минуты, а Боба все нет. Боб принадлежал к духам – собственно, он и был духом интеллекта родом из самых сюрреалистических закоулков Небывальщины. В отличие от большинства его потусторонних собратьев Боба нельзя было назвать злым, хотя и особых моральных качеств за ним не замечалось, но дневной свет представлял для него – как и для, скажем, вампиров Красной Коллегии – смертельную угрозу. Попади он под солнечные лучи, и они убили бы его. Наверняка.
 До восхода оставалось всего две минуты, когда Боб наконец стек вниз по стремянке и поспешил к своему черепу.
 Что-то было не так.
 Светящееся облачко Боба пьяно виляло из стороны в сторону, оставляя по дороге на полу пятна прозрачной слизи. Облачко втянулось в череп, а еще через секунду-другую в пустых глазницах загорелись слабые, бледно-фиолетовые огоньки.
 – Ф-фу-у, – произнес усталый голос Боба.
 – Блин-тарарам, – потрясенно пробормотал я. – Боб, ты в порядке?
 – Нет.
 Односложный ответ? От Боба? Вздор.
 – Я могу тебе чем-нибудь помочь?
 – Нет, – повторил Боб едва слышно. – Отдыхать.
 – Но...
 – Доклад, – буркнул Боб. – Надо.
 Тоже верно. Я послал его с заданием, и он не мог успокоиться, не довершив его до конца.
 – Что случилось?
 – Обереги, – выдохнул Боб. – У Марконе. У меня отвисла челюсть.
 – Чего?
 – Обереги, – повторил Боб.
Быстрый переход