– А как же это смог сделать Арабес? – спросила она тогда. – Пройти туда и обратно, да еще вместе со мной?

– У него был особый, уникальный талисман, – сказал Идали. – Добыть такой мне пока не удалось.

Вид его не допускал дальнейших расспросов, поэтому на том разговор тогда меж ними и кончился. Однако вернулась к нему Клементина очень скоро.

Мысленно она могла, конечно, связаться со своими родными. Что и сделала, чувствуя, что соскучилась по ним не на шутку. Но едва она успела сказать отцу, что жива, здорова и счастлива, как тот обрушил на нее страшное известие – о беде, приключившейся с ее старшим братом, Себастьяном.

Чьи-то злые чары, потеря памяти и магических способностей, все попытки исцеленья напрасны…

Потрясенная Клементина поспешила к мужу, сказала, что должна, просто обязана попасть домой, и предложила ему свою помощь в добывании нужного талисмана.

– Помочь ты не можешь, – Идали, который и без того в очередной раз был не в духе, потемнел лицом еще больше.

И тогда она решилась спросить наконец, что его беспокоит, хотя чувствовала, как и прежде, во время этих его приступов мрачности, абсолютное нежелание Идали говорить о своих таинственных делах.

Прежде она отступала.

Но ведь между мужем и женой не должно быть никаких тайн…

– Лучше бы тебе этого не знать, – ответил Идали. – Но ты права – нет ничего хуже тайн между любящими. Доверие – фундамент любви, без него она рано или поздно рассыпается в прах. Я боялся потерять тебя и молчал, но на самом деле рискую потерять в любом случае. Поэтому слушай…

И признался ей, что он – черный маг. Что служит Тьме в лице великого демона, по поручению которого и оказался тогда в доме Арабеса, тоже черного мага.

И что единственный Свет, который есть в его жизни, – это она, Клементина, и ее любовь…

Как пережила она его откровение, Клементина не смогла ни рассказать, ни показать своим слушательницам. Потому что не помнила этого сама.

Тогда она лишилась чувств, а когда очнулась, была… уже не собой. И лишь спустя годы узнала о том, что произошло далее.

Будучи в беспамятстве, она горела в жару и бредила – у людей эта болезнь зовется нервной горячкой; в бреду же твердила лишь о том, что совершила страшный грех, предав светлые принципы своего рода и став женою врага, – поэтому, мол, с братом и случилась беда; теперь она должна оставить мужа и вернуться домой, и тем спасти Себастьяна…

Идали, сидя у ее постели и слушая этот бред, сходил с ума. От страха за нее и страха потери. В действительности он и тогда, и раньше, хоть в самый первый день, был в состоянии отправить ее в Квейтакку – магических сил у него хватало. Но он скрывал это, поскольку прекрасно понимал – стоит ее могущественной родне узнать, кто он такой, и больше он своей жены не увидит.

Жизни без нее он себе не мыслил. И, боясь потерять ее, сделал то, что сделал бы на его месте, наверное, всякий служитель тьмы. Он наложил на жену чары. Заставил ее забыть прошлое. Внушил ей, что она – смертный человек, придумал для нее другую семью и другое имя.

Очнулась она – Анной, обычной земной женщиной, родители которой умерли, а единственная сестра, выйдя замуж за иностранца, много лет уже как обитала на другом континенте…

И Анна прожила с любимым мужем в мире и согласии еще несколько лет, не помня, кто она такая на самом деле, и не задавая больше никаких ненужных вопросов.