– Было нападение, папа. Нас атаковала тварь… в общем, если я скажу тебе её название на латыни, ты ведь не поймёшь. Тут в обиходе её называют великаном, и, можешь мне поверить, она действительно впечатляющих размеров. В общем, мой научный руководитель погиб, меня слегка контузило… Ничего страшного, я уже оправилась, пара деньков в госпитале – и уже на ногах! Только ты маме не говори, пожалуйста.

– Хорошо, не скажу, – пообещал Голицын.

С руководителем у Лизы тоже был не то небольшой роман, не то лёгкий флирт. Судя по тону, с которым она сообщила о его гибели, скорее второе. То есть сообщила с сожалением и переживанием, но не как о близком и любимом человеке.

– А ещё мне рассказывали, что в какой-то момент всё было настолько плохо, что мы все едва не погибли. Нас спас некий Ланской. Кажется, он из этих… ну, ты понимаешь, о ком я?

– Понимаю. – Горло у Голицына перехватило, поэтому вместо ответа получился какой-то булькающий звук.

– Я слышала, что он влип в какую-то неприятную историю, там всё как-то очень мутно и непонятно. Мне кажется, его подставили или он сам зачем-то наговорил на себя. Папочка, думаю, тебе стоит его отблагодарить. В конце концов, он ведь спас мне жизнь.

– Хорошо, – сухо кивнул Василий Васильевич. – Я узнаю обо всём поподробней и подумаю.

Глава 12

Дверь кабинета врача захлопнулась за моей спиной.

– Ну как? – участливо спросил фельдфебель с простой русской фамилией Иванов. Не удивлюсь, если его ещё и звали Иваном Ивановичем, уж больно шло ему это имя.

– Врач сказал, ничего серьёзного. Годен к дальнейшему несению службы без ограничений, – отрапортовал я.

– А ты легко отделался, Ланской. Не зря говорят: новичкам везёт, – сказал Иванов. – Раз годен без ограничений, ступай за мной. Будем тебя определять.

Мы подошли к лифту с массивными дверями. Как удалось выяснить с первых минут пребывания, основная, научная часть «Объекта-13» находилась под землёй. Не знаю, из каких соображений – быть может, так легче сопротивляться агрессивной внешней среде. Но могу себе представить, каким титаническим и опасным был труд тех, кто его строил, и сколько здесь в процессе полегло народа.

А вот административные здания и казармы расположились на поверхности, что меня порадовало. Клаустрофобией или боязнью подземных пространств я не страдал, но наверху мне казалось как-то веселей и даже уютней. Почти все строения, оказавшиеся на пути, смахивали на форты или маленькие крепости. Собственно, так оно и было. Стены были в выщербинах от пуль; чувствовалось, что тут частенько разворачивались нешуточные сражения.

Несколько раз мимо, лязгая гусеницами или шурша шинами, проезжала техника. Я привык, что наша пехота обычно располагается на броне, то есть бойцы сидят на бронемашинах, а не внутри. Здесь это не практиковалось, даже на марше. Хотя в остальном БМП или БТР были похожи на советские, которые я помнил по фильмам и фотографиям. Возможно, в этом мире их конструирование пошло по тому же пути.

И как всегда, там, где «бронепоезд не промчится, тяжёлый танк не проползёт», топала на своих двоих пехота, поскольку стальные птицы, увы, не летали.

По дороге Иванов рассказывал, где и что находится на территории. Сразу чувствовалось, что это не учебка, а боевая часть: отношения между унтерами и нижними чинами были намного проще уставных, хотя панибратство, конечно, запрещалось. А к офицерам разрешалось обращаться без титулования, то есть не употребляя всех этих «благородий».

– Здесь находится штаб, – показывал фельдфебель.