– Почему именно Ланской?

Во взгляде подполковника Кашина сквозило явное недоумение вперемешку с всё более и более плохо скрываемой злостью. Ещё немного, и порог терпения будет преодолён, Кашин сорвётся. Ему всё труднее было скрывать свои чувства.

Офицер с трудом взял-таки себя в руки, чтобы продолжить:

– На мой взгляд, Ланской – кандидатура абсолютно неподходящая. Я даже не хочу напоминать, что в батальоне он без году неделя, совсем зелёный новобранец, которого опасно отправлять на задания. Вы это знаете не хуже меня. Коснусь только его биографии. – Подполковник стал раздражённо перечислять: – Опустим годы его гражданской жизни и учёбы в университете. Обратимся к тому, что касается непосредственно нас с вами. Итак, нижний чин Ланской… Получил большой срок за скандальное убийство с применением магии, воспользовался лазейкой, чтобы скостить срок, и поступил на службу в батальон. Замешан в мутной истории с попыткой похищения…

– Осмелюсь напомнить, что это Ланского хотели похитить с целью получения выкупа, – заметила Елизавета Голицына. – А он мало того что самостоятельно освободился, так ещё и сумел уничтожить опасного преступника, криминального авторитета.

– Я в курсе обо всех его подвигах. Мне прислали его личное дело, и я с ним досконально ознакомился. Оно раза в три толще, чем у любого из ветеранов батальона, и читается как криминальный роман, – хмыкнул Кашин. – Но всё равно не понимаю, почему вы остановили свой выбор на этом солдате? Могу навскидку назвать вам с десяток фамилий тех, кто подходит намного больше.

– Большое спасибо за заботу, господин полковник. – Елизавета нарочно назвала Кашина полковником, военные любят маленькую лесть. – Но я всё-таки предпочитаю, чтобы именно этот солдат был включён в состав экспедиции. А на вопрос почему… – Она помолчала, прежде чем ответить: – Хотя бы потому, что он Ланской.

– И что с того? – буркнул Кашин, которого лесть Голицыной не проняла.

Задуманное ею и так тянуло на чрезмерно рискованную авантюру, а учитывая, кто отец этой учёной дамочки, в случае провала грозило как минимум абшидом, без всякой надежды на пенсию по выслуге лет. Голицын никогда не простит ему, если с дочкой что-то случится.

– А вы что, забыли, благодаря кому появился «Объект-13»? – удивилась собеседница.

– Такое забудешь, – сквозь силы улыбнулся подполковник. – Спасибо всей семейке Ланских за этот геморрой…

– Ну, вы и я прекрасно понимаем, что конкретно этот солдат здесь ни при чём. Потомки, а тем более дальние, не должны отвечать за грехи своих предков, – вступилась Голицына.

– В училище нам преподавали основы права, – язвительно сказал Кашин, но Елизавета пропустила тон его высказывания мимо ушей. – И что такое презумпция невиновности и с чем её едят, нам тоже рассказывали. Только я по-прежнему не слышу прямого ответа на свой вопрос. Конечно, не стану спорить, Голицыны – влиятельный род, а ваш отец далеко не последняя фигура в империи, но вся ответственность за исход задуманной вами операции лежит на мне. Прошу не забывать…

Елизавета кивнула. Да, она была гражданским лицом, но на «Объекте-13» всем заправляла военная администрация, и, как это ни горько, от решения подполковника Кашина, который, по её мнению, был грубым солдафоном и типичным недалёким «сапогом», не видящим дальше собственного носа, зависело окончательное решение по задуманной ей экспедиции. Как это ни горько, но приходилось юлить и лавировать, не имея возможности сказать прямо.

– У меня есть своя теория насчёт Ланского, – тихо сказала она.