|
Потому как при дворе пикантность – старое понятие, вновь входящее в моду, что раньше привело бы к росту цен на соль, но поскольку мы с Югом больше не воюем, то и цена остается неизменной, и хотя такая женщина, как она, со столь благородным происхождением, ни за что бы не стала связываться с какими нибудь торгашами и купцами на рынке, но всё же иногда можно немного побаловаться для собственного удовольствия и поиграть с ценами на рынке, пусть даже для многих это может оказаться печально, но на самом деле не для них – то, что в мирное время цены на соль падают так низко. А потом она снова жалуется на еду, но хозяйке не оставляет ни крошки.
Соголон наблюдает за ними и замечает кое что новое: друг враг. Понять это сложно, поэтому она наблюдает дальше. Статс дама госпожа Дунгуру, дражайшая сестра, вислогрудая сука – она и в самом деле носит свое платье на старый лад, с открытой грудью. Эта дама напоминает ей хозяйкину сестру, которая тоже цепко за нее держится, но хозяйка не раз говорила, что эту пиявку терпеть не может; и кажется, что такие друзья и родня – единственное окружение госпожи Комвоно. Но у Соголон такое в голове не умещается: что же их держит, если не любовь? Не то чтобы она сама знала, что такое любовь, не говоря уж о том, чтобы она удерживала людей рядом. Ее братья, например, держатся меж собой, потому что не знают, как жить иначе, а если бы сообразили, то наверняка побросали бы друг друга. Нет, это какое то другое громкое слово, которое использовал покойный хозяин. Мысль о нем Соголон предпочитает незамедлительно отбросить. Что же сближает этих женщин? Может, так оно и бывает, когда тебя окружают люди всех мастей, но на самом деле у тебя никого и нет? Вон у Кеме есть лев, с которым он играется в грязи. Мысль о Кеме Соголон тоже предпочитает поскорее прогнать. Может быть, это представление, танец, церемония между ними, между двумя людьми? – О да, определенно с той поры, как место в ногах у наследного принца занял сангомин, теперь каждая вторая женщина благословлена, если ее не назовут ведьмой, – продолжает щебетать статс дама госпожа Дунгуру. – Неужто госпожу Каабу называют ведьмой? В таком случае как же называют ее мать? – Словом, которое в кругу приличных женщин неуместно. – Тогда не берите в голову, дражайшая сестра. Обе госпожи развалились на подушках, как женщины, которым совершенно не нужна мужская компания. Статс дама госпожа Дунгуру облачена в темно зеленое платье с грудой ожерелий из бисера, свисающих до ее темных сосков. Каждый палец статс дамы унизан золотым кольцом, кое где их по два. Хозяйка тоже говорит много и не только ртом, но в равной степени и руками; в совокупности это создает атмосферу нагнетаемой тревоги. – После недели гаданий они позвали оракула Ифы, и все то время никто ничего не мог сказать наверняка. – Но почему они сочли ее ведьмой? – Боже, что за слова, нджайе ! Вы там у себя в захолустье вообще новостей не получаете? Две наложницы лорда снесли ребятишек, которые вышли вперед ножками. Один удавился материнской пуповиной, другой рождением убил свою мать. Все слуги шепчут, что Каабу исполнена черноты и злых духов после того, как родила всего одну девочку, и то ослабленную. – И лорд Каабу позволил им забрать свою жену? – Он сам ее и обвинил. Жрецы не смогли найти ничего, что говорило бы о том, что она ведьма, поэтому лорд призвал сангомина. – И теперь этот мерзкий речной шаман добрался до самого трона? Да, всё действительно изменилось. – Так ты хочешь услышать историю или нет? – Конечно, хочу! – Ну так вот, лорд просит Короля возместить ущерб, и вот тут то, добрая моя сестра, вмешивается канцлер. Истинно говорю, одно имя этого человека заставляет меня содрогаться. Если по правде, то он и есть тот, из за кого всё это и заварилось. Ты знаешь, я слухам не верю, но слышу, что силами канцлера двор сейчас являет к сангомину благосклонность и, значит, потому теперь должно состояться судилище над всем и всеми, кто подозревается в причастности к ведовству. |
