Здесь не может быть никакой опасности – это зачарованная обитель, где исполняется самое сокровенное желание…

Она даже не удивилась тому, что беззвучный голос, к которому она уже привыкла на пустынной вымершей Свахе, не оставлял ее без своего покровительства и тут, где обитали и божественной красоты дикари, и такие вот крылатые уроды. А последний между тем даже не глядел в ее сторону. Вот если он хотя бы повернет голову, увенчанную мрачной зубчатой короной…

И это будет значить, что наконец‑то настал твой черед!

Головы он не повернул, только повел крылом в сторону нежданной гостьи, и что‑то невидимое, угадываемое только по дрогнувшим и исказившимся контурам окрестных строений, метнулось к ней и невесомой клейкой пеленой прилепило ее к шершавой стене, не давая возможности не то что упасть, а хотя бы шевельнуться. Едва ощутимая упругость этого узилища позволяла лишь сделать вдох и выдох, если бы… если бы под ним оставался хотя бы один глоток воздуха. Непреоборимый ужас удушья чуть не заставил ее забиться в конвульсиях, но прозрачная пелена позволила ей только судорожную дрожь и омерзительно холодный пот, покрывший лицо.

Зловещий монстр стремительно развернулся, так что края его пепельных одежд взметнулись траурным ореолом, и широким скользящим шагом двинулся к ней, на ходу складывая за спиной крылья. Минуту назад она, может быть, и отпрянула бы в естественном испуге, но сейчас, теряя сознание от удушья и лишенная возможности даже крикнуть, она из последних сил беззвучно молила: скорее… скорее… Властный взмах руки, точно сметающий паутину, освободил ее лицо, и она захлебнулась влажным промозглым воздухом, в котором сырость мешалась с запахом дурманного колдовского вина. Но горло, как и все тело, еще было стиснуто невидимой мерзостью, точно липкой лапой небытия.

Сделав еще один шаг тот, которого здесь именовали Повелителем Тьмы, оказался так близко, что до нее долетало его дыхание; ей даже захотелось запрокинуть голову – он был так высок, что она едва‑едва доставала ему до плеча.

Он поднял руку и краем рукава стер пот с ее лица уверенным хозяйским движением, как стирают пыль со старого кувшина.

– Ты одна из немногих, кому удалось проникнуть в мой Сумеречный Замок, – прозвучал его голос, поражающий своей глубиной и полнозвучием. – Что ж, добро пожаловать.

10. Сокровищница мертвых

Она чуть было не выпалила: ничего себе добро, когда тебя приклеили к стене, точно охотничий трофей! Но это были бы слова напроказившей девчонки, забравшейся в чужой дом, а сейчас она наконец‑то почувствовала себя принцессой Джаспера, с которой обращаются, мягко говоря, неподобающим образом.

Весьма кстати припомнилась древняя мудрость: самый надежный щит – это хладнокровие.

Ну, это за неимением лучшего. Но лучшее всегда при тебе: это любовь. Взгляни на своего пленителя глазами любви…

Она только похлопала ресницами от такого совета это в ее‑то положении? И глазами любви? Ну и круглые же у нее будут глазки, точно вишенки… Нет, все‑таки хладнокровие предпочтительнее. Но не мешало повнимательнее разглядеть того, в чьи запретные владения она вторглась так непрошенно, и обойтись хотя бы без предубеждения. Тогда и выход сам собою найдется.

Что ж, если действительно без предубеждения, то следовало бы признать, что если бы не безграничная надменность, то лицо, обращенное к ней, обладало прямо‑таки дьявольской притягательностью и было прекрасно в той степени, которое даруется творцом, минуя ступень примитивной красивости.

Но сейчас к его высокомерию примешивалось и невольное изумление – от своей пленницы он ожидал чего угодно, но только не этого царственного спокойствия. Однако мона Сэниа поняла: если это затянувшееся молчание продлится еще немного, то он уже необратимо станет хозяином положения.