Не верю глазам. Часы, доставшиеся еще от дедушки и никогда не подводившие, спешат ровно на тридцать три минуты.

– Догадываетесь, о чем это говорит? – интересуется Садовник.

Черт! Неужели все так просто. Просто, и в тоже время невероятно. Невозможно.

– Я вернулся в прошлое на тридцать три минуты? – осторожно угадываю я.

Силуэт в солнечных лучах жмет плечами:

– Я не знаю, лейтенант, можно ли это назвать возвращением. Но ясно одно, вас вернули в тот самый момент, когда оружие уже похищено, но уважаемый капитан еще, мм, не справился с поставленными перед собой задачами и не обнаружил пропажу. Не спрашивайте меня, лейтенант, как такое возможно. В конце концов, это задача вашего отдела разбираться с происходящими странностями. Мой вам совет, вспомните все подробности этого часа. Может, там вы найдете ответ. А теперь извините, пора. Я посоветую горячему майору не брать вас под стражу, а ограничится условным арестом с правом выполнять рабочие обязанности. Надеюсь, капитан Угробов не встретит вас в отделении и не попытается лично выяснить обстоятельство этого странного и таинственного дела.

Садовник поворачивается к дверям, и обрадованный солнечный свет освещает выбритый затылок:

– Да, лейтенант, – Садовник на секунду замирает. Солнечный свет позорно дергается в сторону. – Не бойтесь выдвигать самые невероятные версии. С невероятными историями необходимо поступать только так. Чем смешнее версия, тем вернее результат.

– И инопланетян тоже? – пошутил я.

– И инопланетян в первую очередь, – Садовник вполне серьезен. – Помните о своем даре. Что случилось раз, может повториться еще.

Садовник роняет использованную ромашку и исчезает.

– Жуткий тип, – ворчит Мария, помогая запихивать в карманы изъятое омоновцами добро. – Ты, Лесик, на меня не обижайся. Я, когда узнала, что тебя на месте преступления сцапали, сказала себе – не может быть. Ты, Лесик, знай, я тебе верю. Хоть и не отдавала тебе оружие, как ты говорил.

– Значит, и пакета с уликой тоже нет? – спрашиваю для проформы. Я и так вижу, что в том месте, куда Машка прятала пакет с лоскутком, который я снял с гвоздя, пустота. Не совсем, конечно, пустота. Но, того, что мне нужно, там, точно, нет.

– Наверно, нет, – соглашается Баобабова. – Лесик, а может это привидения? Пистолет капитанский слямзили.

– Что они с ним делать станут? Поубивают друг дуга? Вооруженная огнестрельным оружием душа Наполеона. Думай, что говоришь.

До работы добираемся на автобусе.

Пономарева принципиально ничего не носит поверх бронежилета, кроме, разве что, связки гранат и кобуру. Поэтому большинство пассажиров вышли сразу же, как только увидела Марию. Остальные не вышли по причине того, что сидели спиной к нам. А так как спиной к нам находился только один водитель, то ехать нам пришлось в гордом одиночестве. Мария сразу же добралась до водителя и попросила прокатить нас с ветерком до самого отделения без остановок.

Водитель только сказал: – «Хо!» – и вжал педаль газа до упора. Только после этого я попросил Марию убрать пистолет обратно в кобуру.

Машка, конечно, не ангел. С первого взгляда понравится не каждому. Да и с десятого тоже. Вот уважение она внушает моментально. Особенно если в упор смотрит. Рядом с такой женщиной любой нормальный мужик чувствует себя как за каменной стеной. Был бы я художником, обязательно нарисовал ее портрет. «Ходячий робот‑полицейский в бронежилете». Улыбается редко. Но метко. Кому улыбнется, обязательно два зуба выбьет.