Поскольку она не знала точно, когда приедет обратно, то попросила Ригуэро тайком присматривать за ее ранчо. Лучше, если в течение нескольких месяцев кто-то станет представлять ее интересы. Но это будет до тех пор, пока она сама не начнет жить собственной жизнью так, как захочет.

Кит не любила обманывать, но знала, что сейчас ложь необходима. Она чувствовала себя по-настоящему виноватой, увидев, как обрадовался ее отец, когда она попросила взять с собой в Нью-Йорк Пегаса. Он посчитал, что она отказалась от своей идеи возвращения в Испанию. Она, увы, не могла сознаться, что делает так, потому что опасается, как бы Курт Тэннер не похитил прекрасного жеребца, узнав, что она купила участок, на который нацелился он.

В последний вечер, который они проводили в Испании, в их честь был дан роскошный ужин в доме сеньора Ортеги Монолете, очень богатого и влиятельного дипломата. Кит ждала этого события, ибо в Валенсии у нее оставалось много друзей. Пребывая в праздничном настроении, она, готовясь к приему, остановила свой выбор на сногсшибательном платье из изумрудного бархата. Карасиа зачесала ей на макушку отсвечивающие золотом волосы и закрепила вокруг шеи ожерелье из жемчуга и сапфиров.

Когда Кит спускалась по лестнице, Джейд гордо воскликнула:

– О Кит, дорогая, ты прелестна! Тебе следовало бы быть титулованной принцессой в нашей семье!

Колт, только что приехавший из Мадрида, вышел из кабинета, чтобы поприветствовать ее.

– Она и есть принцесса, – улыбнулся он. – Независимо от того, даровал ли царь ей титул или нет. Она твоя копия…

– Нет! – возразила Джейд. Муж и дочь вопросительно взглянули на нее. Она смутилась, попыталась смягчить свою неожиданную реплику. – Она… она, мой дорогой, никогда не походила на меня. Ведь мы всегда говорили, что она похожа на Китти, то есть на твою ветвь семьи.

– Вот в этих словах – вся твоя мама! – воскликнул Колт с притворным раздражением. – Всегда боится, что кто-нибудь подумает, будто ты унаследовала свой облик от нее, а не от меня. Почему так – не понимаю… Она красива так же, как красива ты.

Джейд отвернулась, чтобы никто не заметил выражения тревоги на ее лице. Как только решение о возвращении в Нью-Йорк было принято, ее с такой же настойчивостью, с какой она стремилась совершить этот переезд, стали преследовать прежние страхи. А ведь в день, когда родились близнецы, она дала себе зарок, что больше никогда не будет думать о своих сомнениях… Именно поэтому для нее было так важно верить, что Кит и Тревис пошли в семью Колтрейнов, и не сомневаться в том, кто был их отец.

Прежде чем выехать в замок Монолети, Колт раскупорил бутылку шампанского – они решили отметить последний вечер в Испании. К тому времени, когда они прибыли на прием, шампанское ударило Кит в голову.

– Я не знала, что будет так много народа, – заметила Джейд, когда они вошли в просторный холл, а потом в большой бальный зал, до отказа заполненный нарядными гостями. Небольшой оркестр исполнял нежную музыку, звуки которой не заглушали смех и разговоры.

Колт сиял от удовольствия.

– Сеньор и сеньора Монолете превзошли себя, – заметил он. – Я очень тронут!

Кит обратила внимание, как ее родители смотрели друг на друга. Они наверняка будут всегда помнить этот вечер.

Сеньор Монолете и его жена тепло встретили Колтрейнов. Кит стояла рядом с родителями, обмениваясь любезностями со старыми знакомыми. Но вдруг она прикрыла глаза и тихо застонала – к ней приближался Эстебан Юберо. Кит на какое-то мгновение овладела паника, и она решила спастись бегством. Но было слишком поздно. Ее руки оказались в холодных и липких ладонях Эстебана, и правила приличия требовали, чтобы она посмотрела в его сияющие черные глаза и принудила себя улыбнуться.