– Я слишком остро реагирую?

– Нет… – сказал он и сделал еще один шаг ближе. – Я бы точно не согласился, если бы узнал, что какой – то парень запустил руку в твои штаны.

– Я думаю, что ты также не будешь возражать, если это случится, а я тебе не скажу.

Казалось, он честно обдумал этот вопрос. – Как я уже сказал, это зависит от обстоятельств. Да, меня бы это беспокоило, поэтому я бы не хотел знать об этом, если бы ты не чувствовала чего – то большего, чем… сиюминутное влечение.

– Это то, что было для тебя с Эммой? – спросила я. – 'Мгновенное влечение'?

Он кивнул. – Абсолютно.

– Когда ты в последний раз дурачился с кем – то?

Он вздохнул и прислонился бедром к стойке, на которой стоял.

– Если бы ситуация была обратной, ты бы устроил мне испанскую инквизицию, – заметила я. – Не вздыхай надо мной.

– Мы с Эммой дурачились в марте, потом пошли на выпускной в мае и снова поцеловались в следующие выходные, но это было ничего. Это было что – то вроде… – Он немного замялся, уставившись в потолок. – Если ты ни с кем не целовалась, то трудно сказать, что я имею в виду, но мы были в парке, и она подошла ко мне, и это просто произошло.

На это я скривила лицо, и он неловко рассмеялся, пожав плечами. – Джилл – двоюродная сестра Кристиана. Она была у нас в гостях в декабре прошлого года, и мы один раз поцеловались. С тех пор я с ней не разговаривал.

Я отмахнулась от Джилл взмахом руки. – Значит, Эмма тебе не нравится?

– Не в том смысле, который ты имеешь в виду.

Я отвернулась, чтобы успокоиться. Я понимала, что это было бы драматично, но мне хотелось вырваться и заставить его следовать за мной и унижаться, наверное, целый день.

– Я дурачился с Эммой, потому что она здесь, – тихо сказал он. – Ты в Беркли, мы не вместе, а я в этом крошечном захолустном городке. Кого еще я должен целовать?

В тот же миг что – то сдвинулось, что – то, что никогда не сдвинется обратно.

Кого еще я должен целовать?

Я посмотрела на его большие руки и адамово яблоко. Я позволила своим глазам задержаться на мускулистых руках, которые раньше были такими тонкими и жилистыми, на ногах, которые вытягивались, определяясь, под его рваными джинсами. Я посмотрела на застежку – пуговицу на передней части джинсов. Я моргнула, поднимаясь к шкафам. Куда угодно, только не на эти пуговицы. Мне хотелось прикоснуться к этим пуговицам, прижать к ним руку, и впервые я поняла, что не хочу, чтобы к ним прикасался кто – то еще.

– Я не знаю, – пробормотала я.

– Тогда подойди ко мне, – сказал он тем же тихим голосом. – Поцелуй меня.

Мои глаза метнулись к его глазам. – Что?

– Поцелуй меня.

Я думала, что он просто блефует, но я была на взводе от ситуации с Эммой и от того, как он смотрел на меня, прислонившись к стойке. Мне было тепло от того, какими большими казались его руки, такой угловатой челюсть… и пуговицы на его джинсах.

Я обошла центральный остров и встала прямо перед ним. – Хорошо.

Он уставился на меня, на его губах играла улыбка, но она распрямилась, когда он понял, что я говорю серьезно.

Я прижала руки к его груди и придвинулась ближе. Я была так близко, что могла слышать каждый быстро ускоряющийся вдох и выдох, могла видеть, как дергается его челюсть.

Завороженный, он поднес руку к моим губам, прижал два пальца и уставился на меня. Не задумываясь, я открыла рот и позволила его указательному пальцу проскользнуть внутрь и прижаться к моим зубам. Когда он тихо хрюкнул, я провела языком по кончику его пальца. На вкус он был как желе.

Эллиот резко отдернул его.