Его вопрос эхом прозвучал в моей голове. – Рождество?

Темные брови сошлись вместе, серьезные. – Да. Рождество.

Я попыталась прикрыться. – Это то, о чем ты думал все это время?

– Нет.

Я ждала, что он расскажет подробнее, но он не рассказал.

– Я действительно не знаю, – сказала я ему. – Есть какая – то особая причина, по которой ты спрашиваешь меня об этом в сентябре?

Эллиот перевернулся на бок и повернулся ко мне лицом, подперев голову рукой. – Я просто хотел бы подарить тебе что – нибудь хорошее. То, что ты хочешь.

Я отложила книгу и тоже повернулась к нему лицом. – Ты не обязан мне ничего дарить, Элл.

Он издал разочарованный звук и сел. Оттолкнувшись от ковра, он двинулся, чтобы встать. Я протянула руку, обхватив его запястье. Легкое, похотливое настроение между нами было только с моей стороны, очевидно.

– Ты на что – то злишься?

Мы с Эллиотом не ссорились, по правде говоря, и мысль о том, что между нами что – то не так, нарушила мое внутреннее равновесие, заставив меня немедленно почувствовать тревогу. Я чувствовала его пульс, как ровный барабан под его кожей.

– Ты думаешь обо мне, когда находишься там? – Его слова прозвучали резко, с грубым выдохом.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он имел в виду. Когда я нахожусь дома. Вдали от него. – Конечно, думаю.

– Когда?

– Все время. Ты мой лучший друг.

– Твой лучший друг, – повторил он.

Мое сердце упало низко в груди, почти болезненно. – Ну, ты больше, тоже. Ты – мое все.

– Ты поцеловала меня этим летом, а потом вела себя как ни в чем не бывало.

Это набросилось на меня, как лезвие на легкие. Я закрыла глаза и закрыла лицо руками. Все произошло именно так. После того, как я поцеловала его на кухне, я заставила все вернуться на круги своя: чтение на крыше по утрам, обед в тени, купание в реке. Я чувствовала его взгляд на себе, дрожащую сдержанность его рук. Я вспомнила, какими теплыми были его губы, и то, как я почувствовала себя зажженным фитилем, когда он зарычал мне в рот.

– Мне жаль, – сказала я.

– Почему тебе жаль? – осторожно спросил он, приседая рядом со мной. – Тебе жаль, потому что тебе не понравилось целовать меня?

Я почувствовала, как похолодели мои руки, и в шоке посмотрела на него. – Было ли ощущение, что мне это не понравилось?

– Я не знаю, – сказал он, беспомощно пожимая плечами. – Было ощущение, что тебе понравилось. Очень. И мне тоже. Я не могу перестать думать об этом.

– Правда?

– Да, Мейс, а потом ты просто… – Он нахмурился, лицо напряглось. – Ты стала странной.

Мои мысли спутались – воспоминание об Эмме рядом с ним на подъездной дорожке и паника, которую я всегда испытывала, когда представляла, как он уходит из моей жизни навсегда. – Я имею в виду, есть Эмма…

– К черту Эмму, – сказал он грубым голосом, и это так удивило меня, что я откинулась назад на руки, отстраняясь от него.

Эллиот выглядел немедленно раскаявшимся и потянулся, чтобы убрать прядь волос с моего лица. – Серьезно, Мейс. Между мной и Эммой ничего не происходит. Неужели поэтому ты не хочешь говорить о том, что произошло с нами на кухне?

– Думаю, дело еще и в том, что меня пугает мысль о том, что я могу все испортить. – Глядя вниз, я добавила: – У меня никогда не было парня – или чего – то подобного. Ты – единственный человек, кроме папы, который действительно важен для меня, и я не уверена, что смогу справиться, если тебя не будет в моей жизни.

Когда я закрывала глаза ночью, единственное, что я могла видеть, был Эллиот.