– Какого долга? – попросила уточнить Вера.

– Виктор просил у нее в долг полмиллиона долларов, – продолжил Елагин. – Она заставила его написать расписку, и после этого они поехали якобы за деньгами к ее знакомому в ту самую ночь… Знакомого, как только что объяснил Совенко, никакого не было…

– Врет он все! – закричала Эмили. – Не докажете!

– Вообще-то вы сами только что признались в этом под видеозапись. В салоне этого автомобиля установлены три камеры, так что монтаж исключен полностью. А если такая расписка и в самом деле существует, то она наверняка находится в одном из ваших чемоданов. В присутствии консула и двух понятых будет произведено вскрытие.

Эмили хотела что-то сказать, но посмотрела через лобовое стекло на «Корвет». Правая дверь автомобиля открылась, из него вышла Нина Калинина. Она бросила взгляд на американку и отвернулась.

– Надо было ее первой, – выдохнула писательница, – давно надо было!

– Тогда у вас не было бы ни одной книги. И у Малеева ни одной. А вы даже не знали, кому обязаны своей славой.

Вера вышла из «Тахо», подошла к Нине, обняла ее и шепнула:

– Все кончено: ей не выкрутиться.

Калинина молчала и не отстранялась, она смотрела на лобовое стекло внедорожника, вернее, на ту, что сидела за стеклом на переднем сиденье. Смотрела спокойно, словно прощаясь со всем отвратительным, что было в ее жизни.

– Нина, – негромко обратилась к ней Бережная, – неужели вы все эти долгие годы были преданны лишь одному человеку, который, если честно…

– Который мне изменял постоянно и предавал? – Она отступила на шаг. – Нет, конечно. Поначалу что-то было, потом все перегорело. Была просто работа: он – заказчик, я – исполнитель. Он догадывался, что я уже много лет люблю другого, но к которому не уйду из-за дочери.

– Но теперь-то…

– Да, – кивнула Нина и, не произнеся больше ни слова, направилась к «Корвету».