— Все же рыльце у тебя в пушку, гражданин Бугаев, — ухмыльнулся Чекалин. — Ну давай, колись, приятель, пока мы добрые и готовы допустить, что ты никого не убивал. Но будешь юлить — сразу повесим на тебя все нераскрытые убийства в городе.

Делать было нечего. Бугаев начал рассказывать. Шелестела магнитная лента, записывающая допрос, Чекалин заполнял протокол шариковой ручкой — едва не возил носом по бумаге, постоянно ее расписывал.

Преступные деяния все же имели место. Группа злоумышленников состояла из двух человек — его и Герасимова. Был бы кто еще — неужели бы не сказал? Ему сидеть, а этим везунчикам на свободе бегать? Утверждение было спорным — мера ответственности определялась в том числе и численностью банды. Но Павел не возражал, слушал.

Уже полтора года Бугаев и Герасимов сбывают налево дефицитные автозапчасти, поступающие на автобазу. Меру знают, действуют умно, оттого и не попались. Герасимов, будучи бухгалтером, манипулировал отчетностью, прочей документацией, Бугаев прятал поступивший товар и толкал налево. Украли у государства по примерным прикидкам тысяч двадцать-тридцать — это же не расстрельная статья?

Все это было безумно интересно, но… совсем не то.

— О чем ссорились перед смертью Герасимова?

Задержанный активно выгораживал себя. Снабженцы заказали новую партию запчастей — карданные валы, масляные и воздушные фильтры, машинное масло для двигателей и коробок передач. Герасимов хотел урвать побольше — считал, что навар стоит риска. Бугаев же выступал за уменьшение риска, не любил он ходить по краю и не иметь уверенности в завтрашнем дне. Настаивал, что можно умыкнуть лишь малую часть изделий. И вообще он собирался завязывать, стать добропорядочным членом общества! Тридцать пять лет от роду, а ребенка еще не родил! На этой почве и повздорили — сначала на словах, потом физически. Герасимов просто насмехался над ним — дескать, малодушный, трусишка зайка серенький. С чего бы он стал убивать Герасимова — к тому же не по аффекту, а ночью, когда злость уже прошла. Какой ему резон с этой смерти? В одиночку преступную деятельность с кучей липовых бумаг ему не вытянуть.

Бугаев врал, все было наоборот: это Герасимов представлялся благоразумным человеком. Но лезть в эти дебри не хотелось. Пусть «смежники» выясняют, чем занималась банда, как долго, сколько украли и есть ли еще сообщники. Убийства в городе не были связаны с криминальными манипуляциями на автобазе.

— Часто виделись с Герасимовым в последнее время?

Бугаев скроил неопределенную ужимку, но все же признал:

— Ну, виделись, не без этого, почти каждый день… Слушайте, вы что, продолжаете считать, что я его…

— Заткнись. А теперь только правду, гражданин Бугаев. От твоей искренности будет зависеть многое. Что в последнее время тревожило Герасимова? Как он вел себя? Делился ли сокровенными секретами, не связанными с вашими мошенническими делами?

На этот раз Бугаев говорил только правду, ничего, кроме правды, но и это не помогало. Алексей Гаврилович всегда был скрытным — натура такая. Лишнего не болтал, и вообще он не из тех, с кем приятно проводить время в дружеской беседе. Появился в городе несколько лет назад — привез семейство с Дальнего Востока. Вузов не кончал, но среднее специальное образование имел, бухгалтер был грамотный, знал толк в своем деле. Начальство было им довольно. В принципе, шутил, мог посмеяться, но даже не каждую неделю. Обычно слова не вытянешь, если говорит, то только по существу. В последние пару месяцев еще больше замкнулся, создавалось ощущение, что их совместное дело Алексея Гавриловича тяготит, он погрузился в другой «проект». А куда именно — даже не намекнул. Мышковал, тихушничал, лишний раз старался дорогу не переходить.