У центральной клумбы еще встречались прохожие, в глубине же никого не было. Перевел дыхание патрульный милиционер: теперь он был не один…

Капитан Микульчин в своем стареньком плаще сидел на лавочке, склонив голову. Правый бок подпирала небольшая сумка, в которой он всегда носил документы и обед. Руки покоились в карманах. Козырек кепки свисал на глаза. Со стороны казалось, что человек спит…

— Анонимный звонок, — объяснил милиционер, — с автомата звонили. Просто сказали и бросили трубку. Никому не хочется связываться, но хоть за это спасибо. Сколько человек мимо него прошли — никто не обратил внимания. Ну, задремал гражданин… А тот, кто звонил, видимо, заметил, что под лавочкой кровь натекла…

Ком застрял в горле. Собравшиеся потрясенно молчали, не верили своим глазам. Слишком нереально это выглядело. При чем тут капитан Микульчин?

Чекалин присел на корточки, заглянул в глаза начальнику. Увиденное не убедило, он потряс капитана за плечо. Происходящее все сильнее напоминало сценку из жития умалишенных. Лицо покойника было серым, глаза полуоткрыты. Сумка, прижатая к телу, закрывала колотую рану в боку. Кровь сочилась сквозь щели в лавочке. Впрочем, давно уже не сочилась, с момента смерти прошло немало времени.

— Бред какой-то, — пробормотал Максимов и стал кусать губы.

Боря Чайкин стащил с носа очки, начал их яростно протирать носовым платком.

— Что же это, товарищи… — обреченно вымолвил Чекалин и присел на дальний край лавочки. В силу ног он уже не верил.

Потрясение не проходило. Вопросы пока не задавали, пытались свыкнуться с произошедшим. Двое молодых людей, идущие по дорожке, резко встали, попятились, стали искать обходную дорогу.

Появились эксперты — сегодня их ждать не пришлось. Петр Анисимович возглавлял процессию, был неприлично бледен и торжественен. Ситуация изменилась, «профессиональные» шуточки сегодня не работали. Оперативники отошли в сторону. Криминалисты непривычно тихо осмотрели место преступления, занялись трупом.

— Что происходит? — прошептал Чайкин. — Павел, ты что-нибудь понимаешь?

— Ничего.

Подошел Короленко, жестом попросил прикурить. Затянулся, выдохнул.

— Соболезную, мужики. Почему не уберегли человека?

Вопрос не требовал ответа. Константин Юрьевич — не дитя малое, чтобы его уберегать. Другое дело, почему он сам себя не уберег? Как так вышло, что капитан Микульчин пересекся с убийцей?

— Что скажете, Петр Анисимович? — спросил Чекалин. В глазах у парня стояли слезы, он отводил глаза. — Можете выдать хоть что-то определенное?

— Тело остыло, но окоченение еще не началось, — сообщил эксперт. — Смерть наступила от двух до трех часов назад, — он вскинул руку с часами, — то есть в интервале от часа до двух пополудни, или чуть позднее.

— Он сбежал из отдела незадолго до часа дня, — вымолвил Чайкин. — Расстояние до сквера неблизкое, машины у Константина Юрьевича нет. На автобусе минут за двадцать добраться можно, а если частника поймать то еще быстрее…

— Что по ране, Петр Анисимович? — нетерпеливо перебил товарища Павел. — Есть сходство?

— Есть, сам удивляюсь… — Эксперт выбросил окурок и пожевал губами.