— Я понимаю, когда наш город ругают посторонние люди, — повернулась к ней племянница, — но ты, тетя! Ты ведь здесь живешь! Как ты только можешь так говорить!

Мадам Савари покачала головой и ничего не сказала на это. Она увидела, что племянница обиженно надула губы и отвернулась в сторону, усмехнулась и произнесла:

— Ну вот, теперь ты будешь всю дорогу дуться. Перестань, Тина, какие глупости! Хорошо, я признаю, что немного сгустила краски. Наш город вовсе не такой уж плохой. Сколько тут зелени!

— Ты это специально говоришь, — фыркнула девушка.

— Конечно, специально, чтобы ты перестала дуться. Брось, тебе это не идет.

— А вот и нет, — возразила Валентина.

— Ладно-ладно, — засмеялась тетя, — тебе все идет, но если ты постоянно будешь дуть губы, там образуются морщинки, а это некрасиво.

Подумав об этом, девушка тут же приняла обычное выражение лица, хотя в ее возрасте морщины казались ей далекой полузабытой сказкой.

— Вот и умница, — подытожила тетя Маргарита, — а мы, кажется, уже приехали.

В самом деле, пролетка остановилась у нужного им магазина. Женщины спустились на мостовую и прошли вовнутрь, звякнув колокольчиком, привязанным над дверью. Тут же из глубины магазина показался высокий мужчина лет пятидесяти.

— О, мадам Савари, мадемуазель Лефевр, какая честь! — льстиво улыбаясь, проговорил он, — проходите, сударыни. У нас новые поступления. Не желаете посмотреть?

— Именно поэтому мы здесь, — отозвалась мадам Савари, — говорят, к вам завезли индийские ткани.

— О да, восхитительные ткани, вы правы, мадам! Бархат, кашемир, батист, шелк, муслин! Все, что душе угодно, сударыня. Надо заметить, что информация поставлена у нас хорошо. Не успели мои помощники разложить все по полочкам, как вы тут как тут.

— Вас видела горничная мадам Дюбуа, — усмехнулась Маргарита, — ну, не будем терять времени. Показывайте нам все самое лучшее, месье Бенье.

Не только у нее, но и у Валентины заблестели глаза, когда хозяин магазина разложил на прилавке многочисленные рулоны, сияющие всеми цветами радуги. Маргарите тут же взялась руками за отрез желтого бархата и не успокоилась, пока не приобрела его в единоличное пользование. Валентине она предложила скромненький муслин, но племянница тут же взбрыкнула.

— Что ты, тетя! — возмутилась она, — посмотри, какой он блеклый! Я не хочу такой.

— Но дорогая, он замечательно подойдет к твоим глазам.

— Ты хочешь сказать, что у меня глаза цвета перестоявшейся болотной жижи? И на кого я буду в нем похожа?

Маргарита присмотрелась к ткани, потом приложила ее к лицу девушки и оценила результат.

— Тина, перестань, тебе очень идет.

— Я буду похожа на пугало, — закончила свою мысль Валентина и презрительно фыркнула.

— От тебя нельзя отвести глаз, — настаивала на своем Маргарита, — вот и месье Бенье говорит то же. Правда, месье?

— Мадемуазель, вы будете очаровательны в любом платье, — заметил продавец.

— Я хочу это, — упрямая Валентина указала на зеленый шелк.

— Шелковое платье тебе рано.

— Ну и что. На приеме у губернатора все будут разодеты в пух и прах, а я, как бедная родственница — вот в этом?! — и она указала на муслин пренебрежительным жестом.

— Ну хорошо, — сдалась мадам Савари, — мы возьмем и то, и другое.