Фадекорт продолжал стоять, покачивая головой:

— А я еще осмеливался давать советы! Ты уж прости меня, лорд Маг.

— Да что ты! Я очень ценю твою помощь! Нельзя сказать, что я провел всю жизнь, изучая волшебство. Мне пришлось достаточно быстро осваивать премудрости этой науки, и я нимало не сомневаюсь, что в моих знаниях осталось немало прорех.

— Ну, не мне их латать, — сказал циклон. — Мало ли, много ли ты знаешь, в любом случае твое искусство магии далеко превосходит все то, что дано знать мне. Ну нет, теперь я буду заниматься только своими камнями. Спокойной ночи, лорд Мэтью. — С этими словами он отправился на поиски места, где трава погуще и помягче.

Мэт смотрел ему вслед и чувствовал себя немного виноватым. Он совсем не хотел их как-то обидеть или показать свое превосходство. Он просто был искренен. Ему и в голову не приходило, что его признания ни в коей мере не вселяли уверенности в людей, которые зависели от него. Кроме того, хотя он и не обучался искусству магии всю свою жизнь, он изучал способы управлять магической силой, вовсе не думая ни о какой магии, по литературе. В свое время он без особого энтузиазма стал студентом, и на младших курсах колледжа мисс Гринд умудрилась выбить из него всяческую любовь к поэзии, заставляя читать слащавые сентиментальные опусы каких-то незначительных стихоплетов, убеждая, что все это образцы величайшей поэзии. Однако уже на старших курсах мистер Льюс и мисс Солейл смогли возродить в нем интерес к старинным песням, а парочка профессоров помогла понять и современную литературу. Что касается всего остального, он по крайней мере переносил эти муки молча. Содержание самих предметов искупало методы их преподавания. Все его преимущество перед магами Меровенса заключалось в знании поэзии, о которой они не имели ни малейшего представления. И не только в этом. Если уж быть совсем искренним, во многом его превосходство проистекало из способности досконально анализировать те законы, по которым действует магия. Он всегда задавался вопросом: «А как это срабатывает?» — и потом выискивал ответ. И как же он это делал? Да самими что ни на есть научными методами: он наблюдал, выдвигал гипотезы, экспериментировал, проверял все снова и снова и только потом делал выводы. И где же он всему этому научился? Мэт до сих пор помнит того великолепного преподавателя физики в старших классах школы и курсы естественных наук в колледже, где ему просто-таки вдолбили основы научного подхода ко всем явлениям мира. Так что, если уж на то пошло, и в этом ему следовало признаться, он, сам того не зная, уже давным-давно изучал все, на чем основывалась магия в Меровенсе. Вот поэтому дела у него и пошли так хороню. Ну что ж, следует применить свои знания и теперь. Ведь он выяснял, как магия действует в Меровенсе, не используя ничего, кроме своих собственных наблюдений. Позднее он дополнил свои познания множеством полезных сведений, которые сообщали ему люди, но свое первое заклинание вывел сам. Если ему удалось это сделать тогда, он ног бы сделать это и сейчас. Ладно, используем научные методы при рассмотрении этого фантастического предмета. Попробуем выяснить, как работает этот магический жезл.

Лежа по другую сторону костра, Нарлх тихонько наблюдал за Мэтом. Судя по тому, как напряженно он рассматривал гладкую палочку, дракогриф мог точно сказать, что маг не собирался заниматься ничем другим весь вечер. Незаметно для Мэта дракогриф поднялся и начал тихонько бродить. Маг собирается нести первую вахту? Прекрасно. Ну а Нарлх последит за магом и за всем, что может случиться.

Не подозревая, что за ним наблюдают, Мэт изучал жезл, пытаясь применить научные методы. В конце концов с такими методами можно было подойти к решению любой проблемы, которая имела хоть какие-то видимые проявления, а эти проявления, в свою очередь, могли указать путь возможного решения. А это решение подлежало экспериментальной проверке.