До утра оставалось всего четыре часа. Рассёдлывать Сокки не имело смысла, потерпит до вечера. Сунув ему под нос ясли с овсом и поилку, я бросил на землю войлочную скатку, лёг и заснул, как убитый. Четыре месяца сидячей жизни не прошли даром, я малость обленился и хотя не поправился, потерял форму. Наверное именно поэтому, когда солнце поднялось уже довольно высоко, но тучи не развеялись и потому наступившее утро было хотя и тёплым, но пасмурным, не сразу понял, что в километре от меня завязалась какая-то свара. О том, что кому-то приходится туго, я догадался только минут через десять, услышав отчаянный женский визг, а затем вопль:

— Ай, не надо! Не трогайте меня! Отпустите, мне больно.

В седло, как мне кажется, я влетел даже толком не открыв глаз, и, прихватив ясли с поилкой, мигом вылетел из кустов, за которыми Сокки не увидели бы даже подойдя к ним вплотную. Зато то, что увидел я, когда помчался к дороге, мне не понравилось. Дюжины три всадников, облачённых в полудоспехи, бомбили небольшой то ли обоз, то ли караван, то ли ещё что-то в этом роде. Они остановили на дороге четырнадцать больших фургонов и теперь вышвыривали из них людей, узлы, баулы и какие-то музыкальные инструменты. Половина всадников, а они все явно были солдатами какого-то барона, спокойно сидела на конях с арбалетами в руках, а вторая в это время бесчинствовала, но как-то лениво, без азарта и злости, но всё же делово.

Ладно, это я ещё смог бы стерпеть, но вот то, что двое здоровенных детин повалили на траву девчонку лет четырнадцати, а третий задрал кольчугу, спустил штаны и приводил в рабочее состояние своё мужское хозяйство, меня здорово разозлило. Велев Сократу ввалить чертей остальным всадникам, я на полном скаку соскочил с него и полетел к троице насильников по пологой траектории. У того, который потряхивал своим мужским достоинством, глаза на лоб полезли от увиденного и он испуганно завопил:

— Летающий рыцарь-маг!

Люблю, когда меня уважают. Девчонка в разорванном платье осталась лежать на траве, а вот трое детин взлетели в воздух, чтобы рухнуть на траву в двух десятках метрах от неё. Этим ещё повезло. А вот их подельникам, хотя и не всем, досталось куда больше. Пробегая мимо, Сокки так высоко вскидывал задние ноги, что выбивал всадников из седла и те падали на дорогу замертво. Я быстро направился к фургонам, взлетел на один и крикнул:

— Сдавайтесь, или я вступлю с вами в бой!

На Малом Изенде тоже уважали летающих рыцарей-магов. Против мага-воина, способного летать по воздуху, нужно выставить точно такого же, а может быть даже двух или трёх. Будь это разбойники или всадников насчитывалось раза в три меньше, то я просто пустил бы ход кулаки, но драться одному с целым отрядом без магии, было крайне неразумно. Как пить дать настучат по голове. Зато против посвящённого мага, решившего облачиться в доспехи и отправиться в дальние странствия в поисках приключений, особенно не попрёшь. У него и магическая защита лучше, и все боевые артефакты и амулеты, даже самые хилые на первый взгляд, имеют сумасшедшую силу.

Всадники не на шутку струхнули. Больше всего их смущал бешенный конь, сбивший уже четверых их товарищей на землю. Чтобы избавить себя от лишней работы, я не дал Сокки метнуться к следующей жертве, заставил коня взлететь в воздух и перенёс поближе к фургону. При этом я коротко свистнул и он встал в самом центре каравана неподвижно. Перелетев с хлипкой крыши на коня, я встал на седле во весь рост, поднял в верх руки и в нависшие чуть ли не над самой землёй тучи с оглушительным треском ударили ветвистые молнии посильнее, чем во время самой страшной грозы. Главный насильник, лежавший на траве метрах в пятнадцати от меня, быстро натянул на себя штаны, поднялся на ноги и всё так же испуганно крикнул:

— Синьор рыцарь, не делайте глупостей! Мы в своём праве! Мы не какие-то там разбойники. Мы выполняем приказ барона Леонарда дос-Фортуло. Эти бродячие комедианты обокрали его.