Сейчас передо мной стоял привлекательный, самостоятельный мужчина, добивающийся моей благосклонности. Он так смотрел на меня, что я терялась в догадках: так что же произошло в ту ночь? Глядя на расстегнутый ворот белоснежной рубашки Платона, меня так и подмывало спросить, а не потерял ли он булавку для галстука? Может, я все пойму по его лицу? И оно станет не таким привлекательным для меня? Искушение продолжить игру было столь велико, что я даже пожалела, что меня Лада ждет. Ее присутствие мешало мне, как никогда раньше. Это было новое ощущение, испугавшее меня, заставившее устыдиться. Как же мне хотелось все переменить, если я так подумала о своей лучшей подруге!

— Ты согласна провести со мной вечер во вторник? — Платон взял меня за руку. — Ты должна поверить, что я именно тот, кто сделает твою жизнь лучше.

— Моя жизнь почти идеальна, — серьезно сказала я, испугавшись, что он сейчас меня поцелует.

— Почти, значит, не идеальна.

— Я не готова к переменам. — Я уверена в этом. Я ведь трусиха. Мы вышли из магазина.

— У тебя глаза женщины, которая ищет мужчину.

— Не нужно притворяться тонким знатоком женской психологии, — фыркнула я. К тому же, это давно известный прием, еще со времен фильма «Москва слезам не верит». Мужчина в электричке говорил нечто подобное о глазах главной героини. Что-то Платон стремительно теряет очки. — Штампы, Платон, штампы.

— Я не скрываю, что я не плейбой, — он легонько пожал мою руку. — Я — однолюб.

— О господи… Верится с трудом, — вздохнула я, вспоминая его ласки, его обжигающее дыхание и руки, эти опытные руки, сводившие меня с ума. Скольких женщин он довел до оргазма? Я отвела взгляд и спросила: — И на что же способен мужчина, чтобы завоевать женщину?

— Теперь я знаю, что нужно именно завоевывать. Уже легче.

— Легче? — удивилась я.

— Поверь. Я хочу, чтобы ты поняла, как нравишься мне. Я уверен, что ничего случайного в мире не бывает. Мы должны были встретиться, а значит, нам нельзя не использовать этот шанс.

Было бы нечестно промолчать, но с той ночи, которую мы провели вместе, пусть только в моих фантазиях, я почему-то решила, что имею на этого мужчину неограниченные права. Я имею право на каприз. Мы квиты: он ведь делает вид, что только добивается внимания, а я сыграю роль серьезной женщины, которая растеряна, которой нужно время, чтобы прийти в себя.

Я заметила, что Лада с Ритой направляются в нашу сторону. Терпение лопнуло, я одарила Платона многообещающим взглядом.

— Рита, извини, мы потеряли счет времени, — Платон виновато улыбнулся сестре, нежно коснулся ее плеча.

— Счастливые часов не наблюдают, — улыбнулась Рита. Ее лицо было спокойным и доброжелательным, а вот Лада едва себя сдерживала. Она злилась, только вот по какому поводу: из-за задержки или потому, что мужчина уделил мне внимания больше, чем ей?

— До свидания, — кокетливо пропела я, беря Ладу под руку.

— До встречи, — ответили Платон и Рита.

— Всего доброго, — расплылась в улыбке Лада, хотя я знала, что сейчас ей хочется одного: поскорее остаться со мной наедине. Я представила, что мне придется выслушать. Надо самой начать разговор.

Платон с Ритой проводили нас взглядами, а как только мы оказались на расстоянии, достаточном для конфиденциальности разговора, затрещали, перебивая друг друга.

— Какая милая Рита, правда? — начала я, устроившись на переднем сиденье.