Перехватив один, самый увесистый, я изловчилась и запустила заморским продуктом прямо в хохочущего доктора. Не рассчитала равновесия и растянулась на льду.

Жорик оказался куда ловчее меня, поймал банан, заскочил, как обезьяна, на ближнюю ледянку и, наблюдая, как я пытаюсь собрать со льда расбросанные конечности, спокойно очистил его и целиком затолкнул в рот.

– Чего разлеглась? – крикнул он мне сверху. – Вставай! Зайцы летят!

Упоминание об арктических людоедах придало мне новые силы, я вскочила и – тут же растянулась еще раз.

Жорик заржал на всю Арктику, размахнувшись, запустил в меня желтую пращу банановой кожуры. Тяжелая шкурка обидно шмякнулась мне в плечо, я приподнялась на локте и метко пульнула ее обратно. На сей раз мои мучения были вознаграждены: банановые остатки вмазались точнехонько в лобешник милому доктору.

– Один-один! – Он спрыгнул ко мне и протянул примирительную руку: – Вставай!

– Даша! Что с тобой? Ты упала? – Одновременно с доктором мы обернулись на голос и застыли.

В метре от нас стоял бледный и измученный Боков.

* * *

– Антоша! – потянулась к нему я. – Хорошо, что ты нашелся! Как самочувствие? Тебе лучше?

– Откуда ты знаешь? – смущаясь, спросил он.

– Так… как же… Всех же предупредили, вдруг инфекция?

– Док, – повернула к Жорику бледное лицо надежда Голливуда, – ты же мне сказал, что это – реакция на вибрацию? О какой инфекции речь? Кто-то еще заболел?

– Никто, – уверила я. – Только я. Глаза – видишь?

– Ну ладно, вы тут разбирайтесь, а я пойду, – попятился доктор. – Я же на дежурстве! Если что – к вашим услугам.

– Док, так у меня точно никакой заразы нет? – подозрительно переспросил Боков.

– Откуда я знаю? – пожал плечами эскулап. – Я ж анализы сделать не могу. Хотите, завтра вертолет будет, на Большую землю отправим, в лабораторию.

Боков окончательно сник. Видно, вполне успел проникнуться американским фанатизмом по поводу собственного здоровья. Да, отрыв от родины даром ни для кого не проходит.

– Чурилин здесь? – вдруг спросил он совершенно не к месту.

Ну, надо же! Еле живой, практически при смерти, а туда же! Что с мужчинами ревность делает! Одно хорошо, в таком состоянии он вряд ли на убийство решится, сил не хватит. Да и Павлик, как я понимаю, сегодня тоже не в форме. Значит, все обойдется просто обменом любезностями. Уже легче. А то и помирятся, объединенные общим поносом.

– Здесь, – равнодушно отмахнулась я. – Вон там, за торосом, эскизы малюет.

– Там? – Боков вдруг побледнел еще больше, почти сравнявшись по цвету с окружающей снежной действительностью, и рванул в указанную мной сторону.

– Куда?! – крикнула я, вдруг сообразив, что в пылу аффекта его силы могут удесятериться, а не ожидающий подвоха Чурилин окажется немощным и беззащитным. – Стой!

Боков, однако, не обратив на мои слова никакого внимания, уже несся вперед тяжелой неуклюжей рысью.

Я вскочила и рванула за ним. И уже почти догнала, почти схватила пальцами за рукав куртки, как вдруг моя правая нога, потеряв точку опоры, нагло вильнула в отдельную от меня сторону, подсекла левую, и я со всего маху грохнулась на колени и тут же, проехав на них по льду, впилилась плечом в ближнюю льдину.

Очки отлетели в сторону, меня пронзила такая боль, что я дико заорала. Колени – оба, особенно левое – пуляли в мое несчастное тело электрические разряды неимоверной силы, заставляя стонать и раскачиваться.