– А сами картины-то нравятся?

– Да чего там может нравиться? Мазня! Я бы и сам так смог, времени только нет. У нас же как? Или деньги зарабатывать, или удовольствие получать, ну, в смысле картинки малевать. Я еще не все заработал. Не могу от дел отойти.

ГЛАВА ПЯТАЯ

BLOCK BIDDERS/BUYERS

Вертолет наконец вырвался из облаков, и я восторженно ахнула. Во все стороны, куда ни глянь, простиралось темно-синяя яркая вода. Даже отсюда, с высоты, она совершенно отличалась от бирюзы Индийского океана. Тяжелая, плотная, как застывшая пластмасса, она едва заметно, но мощно колыхалась, втягивая в свою глубину блики низкого солнца и не отдавая обратно ни единого радужного зайчика. Она представлялась равнодушной, бесстрастной и при этом – исключительно живой, будто необъятная туша реликтового чудища упала плашмя, накрыв собой все подвластное глазу пространство, и чутко дремала, едва обозначаясь дыханием, готовая в любой момент восстать, задавив своей массой небо, землю, воздух – жизнь. Зрелище было столь же прекрасным, сколь и жутковатым.

– Впечатляет? – спросил Антон.

– Еще бы… даже как-то страшновато.

– Мне тоже не по себе. Ощущение, будто мы оказались на другой планете.

– Солярис.

– Что?

– Солярис, разумный океан.

– Похоже.

– А где же льды и снега?

– Растаяли, наверное, – лето!

– Ничего не растаяли! Вот! Смотри! – заорала я, будто совершила открытие новой земли.

Прямо под нами из темной пучины вырос остров. Черно-белый, вытянутый, как детский пирожок в песочнице, присыпанный неровными бугорками муки. Он торчал на синей глади как пупырчатая бородавка и, с одной стороны, вносил некую дисгармонию в величественный простор, а с другой – свидетельствовал о том, что мы все же на своей планете, а значит, бояться нечего.

Тут же, как только мы миновали остров, море под нами стало разительно преображаться. На синем откуда ни возьмись расцвели гигантские ромашки. Одни крупные, с неровными лепестками, отражающие желтое солнце мохнатой бликующей сердцевиной, другие – помельче, словно бы еще нераспустившиеся, успевшие выстрелить лишь парой-тройкой острых угловатых лепестков.

– Льдины? – не до конца веря, спросила я. – Так много? Значит, скоро – Арктика?

– Над Арктикой мы давно летим, – пояснил Антон. – Просто скоро вода закончится.

– Как это – закончится? А дальше?

– Дальше – сплошные льды.

Честно скажу, даже в теплом костюме меня пробрал мороз. Я представила себе картинку снаружи – хрупкая ракушка нашей крохотулечки вертолета посреди дикого пространства. Снизу – бездонные глубины, упакованные в непробиваемый тысячелетний панцирь льда, сверху, совсем рядом, бескрайний космос. Докуда ближе? До океанского дна или до Луны? Вот именно.

Антон, видимо, уловил мое состояние, придвинулся ближе, обнял за плечи:

– Ну что ты так испугалась? Скоро прилетим. Минут тридцать осталось.

– Пережить бы эти тридцать минут, – шмыгнула носом я. – Может, обратно? Чего мы на этом полюсе не видели?

– Обратно – намного дальше. Не трясись, Даш! Ты же журналистка! Подумай лучше, как ты все это будешь потом описывать.

Совет был превосходный! Действительно, если складывать в голове слова и предложения будущего материала, то и время незаметно пройдет и страх исчезнет.

Так, с чего я начну? Конечно, с июльского снегопада! Уверена, большинство читателей сочтет меня за врушку, но мы, профессионалы, к отрицанию толпы всегда готовы.