— Послушайте, вы же отвечаете за ее консультирование. Хотите провести сеанс — выбирайте любое место. Только не здесь.

— Мы уже провели сеанс. У нее сегодня был трудный день.

— Ничего, она справится.

— Ева!

— Я делаю то, что мне надо делать! И я не могу заниматься своей работой, когда кто-то вечно вцепляется мне в волосы и говорит, что я должна пойти погладить девочку по головке и сказать ей: «Ничего, деточка, все обойдется». Я не могу…

— Лейтенант!

Пибоди, сидевшая на безопасном расстоянии в другом конце комнаты, инстинктивно втянула голову в плечи. Точно таким же голосом ее собственная мать примораживала своих детей к месту.

— Прекрасно. Я вас слушаю. Я вся обратилась в гребаный слух.

Пибоди еще ниже съехала на стуле. За такие слова ее или любого из ее братьев и сестер просто стерли бы в порошок.

— Надеюсь, вам становится легче, когда вы вымещаете свою досаду на мне.

Будь у нее шанс остаться незамеченной, Пибоди выбрала бы именно этот момент, чтобы выскользнуть из комнаты.

— Однако, — продолжала Мира таким ледяным тоном, что чуть было не разукрасила стекла окон морозным узором, — мы обсуждаем ребенка, который находится под нашей опекой, а не ваши скверные манеры.

— О господи, да я просто…

— Так вот, по поводу этого ребенка, — перебила ее Мира. — Она должна увидеть свою семью.

— Ее семья в морге!

— Мне это известно, и ей тоже. Она должна их увидеть, должна с ними попрощаться. Мы с вами прекрасно знаем, насколько важен этот шаг для тех, кто остался в живых. Ей он необходим. Это очередной этап ее горя.

— Я ей сказала, что договорюсь, чтобы она могла их увидеть. Но, ради всего святого, не так же! Вы хотите отвезти девочку в морг, чтобы она видела, как ее родных выдвигают из ящиков в стене?

— Да.

— С перерезанными глотками?

На лице Миры отразилось нетерпение.

— Я поговорила со старшим судмедэкспертом Морсом. Есть способы — о которых вам прекрасно известно — обработать раны мертвых, чтобы пощадить чувства их близких. Он согласился это сделать. Никси не может посетить какую-либо церковную службу или панихиду по своей семье, пока дело не закроют и ее безопасность не будет гарантирована. Но она должна их увидеть.

— Я не ради забавы заперла ее здесь! У меня была причина! — Ева лихорадочно взъерошила волосы. Мира продолжала невозмутимо смотреть на нее. — Ладно. Прекрасно. Я могу организовать вам безопасную транспортировку туда и обратно. Только мне придется скоординировать это с Морсом. Мы доставим ее через грузовой люк — никакой регистрации, никакого сканирования документов. Он расчистит дорогу, чтобы вы могли провести ее прямо в смотровую комнату. Назад — тем же путем. И не задерживайтесь там. Не больше десяти минут.

— Этого вполне достаточно. Но ей нужно, чтобы вы тоже там были.

— Эй, минуточку!

— Нравится вам это или нет, вы для нее единственный якорь спасения. Вы были рядом, когда она видела их в последний раз. Она верит, что только вы способны найти людей, которые это сделали. Только с вами она будет чувствовать себя в безопасности. Мы будем готовы, как только вы договоритесь о транспортировке.

Ева сидела, словно окаменев. У нее даже не хватило сил проводить Миру взбешенным взглядом.

Для транспортировки она выбрала вертолет Рорка, решив, что это будет самое быстрое, и в этом никто не усмотрит ничего необычного: он часто пользуется вертолетом для деловых встреч. Но это означало, что ей придется оторвать его от работы, которую она не могла поручить никому другому, чтобы доставить их туда и обратно в целости и сохранности.