Герцог снова улыбнулся:

— Если я не ошибаясь, леди уже назвала свое имя, очень красивое и… очень шотландское имя. Так что пока… она будет для нас мисс Ионой из… из Парижа.

Он взглянул на девушку, и она поняла, что он не забыл их короткую и странную встречу во Франции.

Глава 4

Леди Рексхэм скучала. Откинув голову на голубые атласные подушки, она закрыла глаза, но все же никак не могла заставить себя расслабиться. Карета то и дело подпрыгивала на дорожных ухабах, и ей казалось, что это утомительное путешествие никогда не закончится. Она чувствовала себя разбитой, изнуренной, выбившейся из сил, и, глядя на ее поджатые губы, сидящая напротив служанка подумала, что настроение хозяйки явно не предвещает ничего хорошего.

Очередная рытвина оказалась такой глубокой, что карету тряхануло сильнее прежнего. Беатрис Рексхэм недовольно открыла глаза:

— Черт побери! Долго мне все это придется терпеть, хотела бы я знать?!

— Кучер сказал, что мы прибудем в Эвимор не позднее пяти, миледи, — робко ответила служанка.

— Эвимор! А сколько миль нам еще ехать от Эвимора! Мы и так опаздываем на целые сутки!

— Дожди сильно размыли дорогу…

— Я и без тебя это знаю, тупица! Верно, я помешалась рассудком, иначе я не могу объяснить, что заставило меня пуститься в эту авантюру!

Беатрис лукавила: она прекрасно знала, что цель, к которой она стремилась, оправдывала любые неудобства этого долгого и трудного путешествия из Лондона в Шотландию.

Мало кто мог позволить себе путешествовать с такой роскошью, как она, Беатрис Рексхэм, — женщина, чья красота и дурная репутация были известны едва ли не всей Англии.

Миледи зевнула и достала из ридикюля маленькое золоченое зеркальце. Может быть, она и чувствовала себя ужасно утомленной, но на ее лице не было заметно ни малейшего следа усталости.

Она действительно была красавицей: молочно-белая матовая кожа, пронзительные синие глаза, безупречные черты — ни малейшего изъяна! — и волнистые локоны цвета спелой пшеницы, обрамляющие идеальный овал ее поистине ангельского личика.

Беатрис снова зевнула, показав ровные жемчужно-белые зубы, и протянула зеркальце служанке:

— Убери-ка эту вещицу подальше и приглядывай за ней хорошенько — говорят, в Шотландии полно воров и грабителей.

— О, миледи! Значит, мы подвергаем свои жизни опасности?! — ахнула служанка.

— Клянусь, сейчас бы я не отказалась от какого-нибудь опасного приключения, лишь бы развеять эту страшную скуку.

Служанка испуганно притихла, а ее хозяйка снова прикрыла глаза. На ее губах появилась самодовольная улыбка. Беатрис Рексхэм никогда не страшилась опасности, потому что была совершенно уверена, что ее прекрасное лицо, обольстительное тело и острый язычок помогут ей выпутаться из любого переплета.

И у нее были основания так полагать. В свои двадцать пять Беатрис достигла полного расцвета красоты, и вот уже в течение десяти лет она использовала свою женственность в качестве оружия, которое помогало претворить в жизнь любые желания.

Когда ей исполнилось пятнадцать, мать впервые представила ее высшему лондонскому свету. Она сделала это вопреки воле отца Беатрис, разорившегося сквайра, владельца ветхого поместья и нескольких акров земли в графстве Кент. Беатрис не имела ни знатного происхождения, ни приданого, но у нее была амбициозная мать и поистине магнетическая красота, перед которой не в силах был устоять ни один мужчина.

Как выяснилось, мать и дочь не ошиблись в своих расчетах: не прошло и нескольких недель со дня их приезда в Лондон, как юная Беатрис обзавелась одним весьма настойчивым и пылким обожателем.