10. Облагодетельствованные

Темнело быстро.

Взмывшая в небо стальная пыль накрыла все зеркальным пологом.

Лед внизу покрылся слоем ржавчины, но еще держался. Лишившись света, наномашинки почти перестали окислять сталь.

— Как вы думаете, профессор, сколько лед еще выдержит? — спросил майор.

— Несколько дней точно… Это, — профессор ткнул пальцем вверх, — будет потихоньку ржаветь и опадать вниз, давая путь свету. Но этот свет будет тут же давать энергию наномашинам, которые будут жрать это, — он кивнул на лед, — и поднимать новую порцию пыли вверх. Это все надолго затянется… А впрочем, какая теперь разница… Это же конец света… И главное, ничего нельзя сделать… В лаборатории, там… Ничего не осталось… Все инструменты… Господи, теперь уже ничего не сделать… — он закрыл лицо руками.

Но майор на него не смотрел и не слушал. Он напряженно думал и разглядывал зажигалку. Превратившуюся в какой-то ржавый огрызок. Надолго ее не хватит…

Как и продуктов на острове.

И кораблей и самолетов ждать теперь не приходится. И не придется еще очень долго.

А через несколько дней стальной лед окончательно превратится в ржавчину и растворится в воде, и океан опять станет океаном…

— Профессор, вы когда-нибудь были в Австралии?

— Я? Нет…

— И я нет. — Майор вздохнул. — А придется.

Ближайшая большая земля, где есть пища и люди.

11. Человек, все прогнозы которого сбываются

— Господин майор, мы готовы…

— Сейчас.

Майор медленно, маленькими глоточками, докуривал последнюю сигарету. Когда теперь придется еще покурить?

Когда сигарета все же кончилась, и во рту стало горько от тлеющего фильтра, он старательно затушил окурок на гранитных ступенях.

Становилось все темнее, но надпись на памятной плите еще читалась.

Уверен, настанет день, когда наши крошечные благодетели навсегда избавят человека от любого труда.

Два года назад, когда с помпой устанавливали эту плиту, надпись имела другой смысл. Но и сейчас она не врала. Чертов пророк!

Вот оно, светлое будущее. Подкралось.

Больше тебе ни танков, ни пушек, ни автоматов. Ни медалей, ни звездочек на погонах. Ничего.

Никакого труда на благо родины. Никакой выслуги лет. Ни-че-го!

Майор глубоко вздохнул. Воздух отдавал металлом и ржавчиной. Вот ты какой, воздух свободы…

Майор развернулся и зашагал к берегу.

Не очень спеша. Прогулка обещала быть долгой.