"Ну-ка, моя милая, посмотрим, что тут у нас неладно, - говорил Валерий Петрович, подходя к гинекологическому креслу. А потом: - Есть одна ерундовина, но для нас с вами это не проблема, моя золотая. Нет неизлечимых болезней, и вашу мы быстро одолеем, было бы обоюдное желание. А поскольку таковое у нас имеется, то все остальное не вопрос, не так ли, моя красавица?" "Да", - шептала пациентка, расплываясь счастливой улыбкой, хотя незадолго до этого тряслась за дверью кабинета, со страхом ожидая вердикта знаменитого профессора, ведь другой врач уже оповестил её о диагнозе и предстоящей операции. И уходила, все ещё ощущая тепло его сильных, уверенных рук, и преисполнившись уверенности, что она "золотая", "красавица", "милая", по крайней мере, для этого человека, даже если раньше никто ей таких слов не говорил.

Если Валерий Петрович не сам оперировал, - а всех пациенток, мечтающих довериться лишь ему, он из-за своей занятости при всем желании не мог бы соперировать, - женщины просили профессора хотя бы постоять рядом до момента дачи наркоза и держали его за руку, спокойные и улыбающиеся. В этом он не мог им отказать, поэтому ежедневно профессор Ермаков поднимался в операционную и из-за этого был даже перекроен график его лекций. Как и сын, Валерий Петрович сыпал шутками и байками, но даже черный медицинский юмор вызывал смех пациенток.

"Валерий Петрович, не смешите больную, - молил анестезиолог. Поставка трясется, никак не могу попасть в вену". Профессор заговорщицки подмигивал пациентке, анестезиолог наконец получал возможность дать вводный наркоз, и уже через пару минут Валерий Петрович произносил слова Юрия Гагарина: "Ну, поехали".

- Вы говорили, что у Воропаева были дела с фирмой "Атлант". С кем вы теперь будете их вести?

"Горячо... - отметила Регина. - Как бы он не полез разбираться в наши деловые отношения с Семеном..."

- С Норой, - ничем не выдав своей обеспокоенности, ответила она. - Или с преемником, которого она назначит.

- Но Гонтарь принадлежит лишь чуть более половины доли.

- Значит, у "Новинки" будет несколько компаньонов, - безмятежно заявила девушка. - Среди наших деловых партнеров таких фирм немало.

- Бывшую жену Воропаева Любовь Шахову вы знаете?

- Никогда не видела.

- Но слышали о ней?

- Нора говорила.

- Что именно?

- Что Семен поскупился, выделив семье слишком малое содержание, и она намерена исправить положение.

"Неужели и тут Генка попал в яблочко? - подумал Владимир. - Три бабы сговорились грохнуть мужика и поделить его долю?.."

- И как же Нора намеревалась его исправить?

- Поговорив с Семеном и настояв на увеличении алиментов.

- Отчего ж не осуществила свое намерение?

Регина посмотрела на собеседника и усмехнулась ему в лицо. Дурак он, что ли? Или играет под дурачка?

- Вы прекрасно знаете - почему. В тот вечер, когда Нора встретилась с Любой, Семена застрелили.

- А вы откуда знаете, когда он убит? - тут же ухватился оперативник.

"Нет, он не играет, а в самом деле дурак", - разозлилась девушка, но ответила ровным тоном:

- Вы два часа приставали к моей подруге, пытаясь выяснить, если у неё алиби. Неужели вы думаете, что Нора не рассказала мне о содержании разговора?!

"Сильны, сучки", - без капли неодобрения, скорее, с восхищением подумал Владимир Шаповалов, имеющий слабость к слабому полу. Теперь опер понял, что Нора его элементарно провела - с самого начала поняла, что он окольными путями подведет дело к её алиби, но подыгрывала, заранее озаботившись всем необходимым, чтобы потом с невинным видом представить ему несомненные доказательства своей непричастности.

Валерий Петрович сразу понравился Алле. Первое, что он сказал, когда сын их познакомил:

- Женька, скажешь потом по секрету, где тот сераль, в котором водятся такие красавицы?

- Увы, бать, нет такого, - развел руками Женя.