|
Он не был тщеславен и не стыдился, что она такая. И все же он лгал, внушая себе, что именно ради нее, а не ради себя придумал поездку в Бурж. От чего он стремился ее защитить? Она же никогда не пыталась скрывать свои похождения. Что до других, то они были только рады видеть, что она его обманывает, а он ей за это признателен. И тем не менее он ответил: "Она уехала в Бурж" - и стал в конце концов упрямо держаться своей версии. Направляясь к лавке, где какой-то неизвестный перебирал книги в коробках, он искал ответа или, скорее, возможности согласиться с ответом, который ему не нравился. Не потому ли он ощущал потребность защищать Джину, что в глубине души чувствовал свою вину перед ней? Он больше не хотел об этом думать. Лучше остановиться. Продолжая в том же духе, он дойдет Бог знает до чего, откроет вещи, о которых лучше не знать. Кроме того, о них никто и не знает. Его обвиняют или собираются обвинить вовсе не в этом. Он ее не убивал. Не избавлялся от нее. В этом смысле он не виноват. Но почему все, даже Ле Бук, которого он особенно любил и к которому приходил скорее как к другу, а не просто выпить кофе, - почему все стали смотреть на него с подозрением? - Сколько? - спросил покупатель, протягивая ему. книгу о подводной охоте. - Цена на обложке, сзади. Сто двадцать франков. - Сто, - предложил тот. - Сто двадцать, - повторил Иона. Должно быть, он сказал это настолько необычным для себя тоном, что покупатель, роясь в кармане в поисках мелочи, посмотрел на него с удивлением. 5. Голубой дом До понедельника все было спокойно, даже слишком, и Мильк решил, что вокруг него нарочно создали пустоту. А может, он стал слишком подозрителен и начал приписывать людям несуществующие намерения? После того как в течение двух дней ему задавали вопросы о жене, причем с такой настойчивостью, словно требовали отчета, с ним вдруг перестали говорить на эту тему, и он подозревал, что его собеседники - Ле Бук, Ансель и другие - намеренно избегают даже намеков на Джину. Почему они так внезапно перестали ею интересоваться? Если же им известно, где она, то зачем скрывать это от него? Он стал внимателен к малейшим нюансам. В пятницу, например, когда он обедал у Пепито, Вдовец, завидя его, быстро, как прежде, заморгал, тогда как накануне едва прикрыл глаза. Быть может, начальник канцелярии решил, что Иона вернулся окончательно и будет снова ежедневно обедать вместе с ним? Пепито не удивился, увидев его опять, но вопросов о жене не задал. - Есть треска в сметане, - сообщил он, зная, что Иона ее любит. Был не то что холоден, но явно сдержаннее, чем обычно. - Ужинать будете здесь? - спросил он, когда Иона поднялся, собираясь уходить. - Вряд ли. По логике Пепито должен был бы заметить: "Джина возвращается сегодня днем?" Он ведь не знал, почему Иона, оставшись один, предпочитает ужинать дома. На самом-то деле Мильк просто не хотел так, сразу, возвращаться к холостяцкой жизни, не хотел порывать с другой, семейной жизнью, которую изведал; кроме того, приготовляя еду и убирая посуду, он отвлекался от мрачных мыслей. После полудня стало пасмурно. Горячий воздух проникал через открытую дверь. Иона принялся разбирать залежи книг, которые называл "закромами"; там встречалось все, что угодно, даже книги, данные когда-то в награду; на них еще виднелись выцветшие дарственные надписи давно умершим людям. Покупателей было мало. Мимо лавки проехал Луиджи на своем трехколесном велосипеде, притормозил, но остановился только перед баром Фернана. |
