А если мне кто-нибудь поможет? Тогда меньше придется возиться с цветами самой. Возьму на себя всю деловую рутину, а всем остальным пусть помощник занимается!

Эврика! Попробую, а если не получится, уеду до наступления зимних холодов. Как хорошо будет провести здесь лето…

Я лежу в постели, в восторге от своего плана, по моим стандартам весьма недурного. На какое-то время не только маму порадую, но и жителей Сент-Феликса.

Внезапно кто-то барабанит во входную дверь.

Кого там принесло? Я смотрю на часы и обнаруживаю, что уже почти восемь. Хорошо я повалялась, предаваясь мечтам.

Я выбираюсь из кровати и прямо в пижаме шлепаю через холл и кухню. Приоткрываю переднюю деревянную дверь и выглядываю через щель.

Уж не знаю, кого я там ожидаю увидеть во вторник в восемь утра, но определенно это не взбудораженный клубок ярких лохматых волос.

— Привет, ты Поппи? — спрашивает клубок, пытаясь засунуться в щелку.

Я приоткрываю дверь чуть шире.

— Да… А ты кто?

— Эмбер. Меня твоя мама послала, — сообщает она так, как будто я должна быть в курсе.

— В самом деле?

— Да, помочь тебе с магазином. Она же говорила?

— Нет.

— Странно. Она собиралась тебе позвонить… — Эмбер задумывается, запускает украшенную кольцами пятерню во всклокоченные рыжие патлы и морщит веснушчатый нос. И вдруг спрашивает: — Сегодня же среда?

— Нет, вторник.

— А, вот оно что! — И она воздевает руки кверху. — Она должна позвонить тебе сегодня. Я посеяла сутки где-то над Атлантикой.

Она смотрит на меня и улыбается.

— Можно мне войти?

Я встряхиваю головой, чтобы взбодриться. Распираемая энергией американская хиппи — это не совсем то, к чему я привыкла перед утренней чашкой кофе.

— Ну, раз тебя мама послала, заходи, — вздыхаю я и впускаю ее в коттедж.

Эмбер со своими пожитками возится в гостиной, а я готовлю чай: травяной, привезенный гостьей, и простой черный для себя — поскольку молоком я разжиться еще не успела.

Все, что мне пока удалось узнать, — это что Эмбер сегодня утром прилетела в аэропорт Бристоля из Нью-Йорка, с пересадкой в Дублине. Потом села на поезд и уже здесь, в Сент-Феликсе, взяла такси. Она объясняет, что не спала целые сутки, потому так измоталась и все путает.

Я приношу две чашки чая наверх.

Эмбер уже на балконе, подставляет лицо ярким солнечным лучам.

— За такой вид умереть не жалко, — говорит она, обернувшись.

— Да, такое еще поискать. — Я передаю ей чашку и сама смотрю на открывающийся пейзаж. Он куда красивее, чем казалось вчера. Сегодня весь залив как на ладони. Кристально чистая голубизна моря порою кажется прозрачной в ослепительном солнечном свете. Как все меняется в погожий день.

— Твоя мама говорила, что Сент-Феликс — это что-то особенное, — говорит Эмбер. — Но такой красоты я не ожидала.

— Так зачем ты приехала? Я знаю, что по маминой просьбе, но для чего?

Эмбер пробует чай.

— М-м-м… Ромашка. Это так успокаивает! А я твой новый флорист, — заявляет она. — Я работаю с твоей мамой в Бруклине. Хвастаться не люблю, но я одна из лучших цветочниц Нью-Йорка.

— Потрясающе, — киваю я. — Эмбер, я не сомневаюсь в твоем таланте. Но почему ты оставила Нью-Йорк и поехала в Сент-Феликс? Это совсем не то же самое.

— Люблю перемены, — говорит Эмбер и снова отхлебывает чай.

— Вообще с маминой стороны было рискованно тебя сюда отправлять.