Это и вправду был выдающийся фильм, и, вспомнив фотографии, которые я разглядывал прошлым вечером, я подумал, что судьба Саймона Краули показалась мне неразрывно связана с унылым образом мистера Лю. Смерть Краули, как это ни странно, теперь вызывала у меня чувство утраты. Если отбросить навязчивую рекламу в сфере культуры, то остается некто, о ком есть что сказать.

Ровно в два, отрезвленный просмотром ленты, я поднимался на лифте в квартиру Кэролайн Краули. В кабине я был не один, а вместе Сэмом Шепардом. Он направлялся парой этажей выше, вероятно, в гости к другому такому же обаяшке. В том, как напряженно он смотрел прямо перед собой, угадывалось нежелание быть узнанным. Он все еще был красив, но выглядел чертовски плохо, с отвисшей под подбородком кожей и потухшими глазами. От него не ускользнуло, что я беззастенчиво пялюсь на него.

– Эй, приятель!

Лифт открылся, я вышел и на мгновение задержался перед черной дверью, ощущая себя как‑то странно из‑за того, что я опять здесь, ведь не прошло еще и двенадцати часов, как я, шатаясь, вышел отсюда прошлой ночью. Для меня в этом содержалась и необычность, и глубинная логика ситуации; нам, я думаю, всегда очевидны наши непреодолимые влечения, даже если они нас и пугают.

После моего стука дверь открылась мгновенно. На сей раз на Кэролайн были джинсы и белый кашемировый свитер; волосы собраны сзади в «конский хвост».

– Я ехал в лифте с Сэмом Шепардом, – сообщил я.

– У него приятель наверху.

Квартира была залита бледным светом зимнего дня и казалась больше, чем накануне вечером. Я заметил на ковре свежие следы пылесоса.

– Я приготовила для нас небольшой ланч, – объявила Кэролайн.

Я проследовал за ней в столовую, где на длинном столе красного дерева было выставлено угощение, состоявшее из супа и сандвичей. В центре стола красовалось блюдо с апельсинами невиданных размеров.

– Прошлой ночью… – начал было я.

– Прошлая ночь была как раз то, что надо, – прервала она меня.

Я не понял, что она имела в виду.

– Вы не ожидали знакомства со мной, – продолжила она. – Я увидела вас через зал и сразу решила, что поговорю с вами. Я знаю, это… это странно, но я подумала, что вы наслушались всех этих бредовых сплетен, которые людям не лень сочинять, и это было очень…  хорошо, вы должны понять, мой… Чарли… очень серьезный бизнесмен, очень надежный и все такое, но не слишком интересуется тем, что случилось со мной и Саймоном… – Она взяла с блюда апельсин и начала его чистить. – Мне кажется, я столкнулась с небольшой проблемой, и это здорово меня беспокоит. – Она подняла глаза. – Я хочу сказать, если бы просто  беспокоило, это была бы ерунда. Но это нечто большее.

Мы практически не знали друг друга, но между нами уже существовала какая‑то странная близость. Ей, видимо, было крайне необходимо что‑то мне рассказать, каким‑то образом объяснить суть своих затруднений, и мне пришло в голову, что, возможно, речь пойдет о таких вещах, о которых, по ее мнению, ее жениху лучше не знать. Ведь если бы она могла рассказать об этом ему, зачем ей понадобилось бы сообщать их мне? Я уже начал было задаваться вопросом, не была ли Кэролайн Краули попросту очень одинокой. Нет, не в том смысле, что у нее не было компании, такая женщина, как она, всегда имела соответствующее окружение, а внутренне, по сути, одинокой; кроме того, я гадал, неужели она не может избежать неприятностей. Она была блестяща и прекрасна, хотя и выглядела немного не в себе. Ее желание рассказать мне о своей небольшой проблеме свидетельствовало о неустроенности ее жизни и еще, как мне показалось, о том, что проблема была вовсе не такой уж мелкой.

Кэролайн начала расставлять на столе тарелки с сандвичами.