— Как вы спите? — поинтересовался он.

— Очень крепко, когда я принимаю ваши таблетки.

— Вы принимаете мои таблетки?

— Ну конечно. — Она опустила рыжеволосую голову на подушку и иронически улыбнулась. — Какие же еще таблетки я могу принимать? Не считаете ли вы, что доктор Юстас пропишет мне что-то без вашего ведома?

Оставив ее вопрос без ответа, Ламуан невозмутимо сказал:

— Я загляну к вам перед тем, как вы заснете.

— Сделайте одолжение, — небрежно обронила она, — если сможете оторваться от той восхитительной скамеечки!

Выйдя из комнаты, Гастон пропустил вперед Валентину и пошел вслед за ней по коридору. И хотя за ужином они сидели рядом, он был очень молчалив. Ричард же, напротив, был явно в ударе. Мисс Йоргенсен тоже блистала под стать ему, хотя и в ином плане. Она была удивительно хороша в платье того типа, что всегда нравились Роксане, — из серебристого шелка, который облегал ее фигуру, подчеркивая соблазнительные линии тела. Однако Роксана в свои лучшие годы покоряла не только внешностью. Она блистала как собеседница и умела принять гостей в таком роскошном доме, как этот. Что до мисс Йоргенсен, она была слишком молода, чтобы вести интересные беседы, и не получила того воспитания, которое было дано Роксане. Она не обладала многими из достоинств Роксаны, и Валентине даже стало жаль ее мать, сидевшую напротив хозяина дома на другом конце стола и, похоже, сомневавшуюся, правильный ли шаг сделала ее дочь.

Валентина вызвалась помочь мисс Йоргенсен после ужина, когда очередь дошла до кофе в гостиной, потому что та опасалась разбить тончайшие фарфоровые чашки из очень дорогого кофейного сервиза. Гастон Ламуан, заметив, с какой грацией Валентина хозяйничала за кофейным столом, одобрительно улыбнулся ей, как человек от природы привередливый, любивший, чтобы каждый по возможности был на своем месте.

— Почему не вы помолвлены с Ричардом? — тихо спросил он, наклонившись к ней за своей чашкой кофе.

Она, чуть вздрогнув, подняла на него глаза.

— Вы самая подходящая жена для Ричарда.

Кровь бросилась ей в лицо, но не потому, что он разгадал ее тайну. Она уже больше не прочила себе Ричарду в жены, даже если бы он вдруг пожелал жениться на ней.

— Что за странная мысль! — торопливо ответила она, метнув взгляд в угол комнаты, где Ричард со своей невестой перебирали стопку пластинок для проигрывателя. — Ни одному из нас подобное никогда и в голову не приходило!

— Никогда? — спросил он, и его бровь насмешливо приподнялась.

Валентина поспешно отвела взгляд.

— Мы думали, что за Ричарда выйдет Роксана, — пробормотала она, снова наполняя свою чашку.

Он выпрямился и со вздохом произнес:

— Как, должно быть, упивалась мисс Бледон своим могуществом и помыкала всеми вами в пору своего расцвета! Если бы вы не старались изо всех сил убедить ее в ее абсолютной исключительности, она не металась бы в поисках смены впечатлений и не стремилась бы погубить свою жизнь.

— Вы не должны так говорить, — с упреком возразила Валентина. — Роксана еще будет счастлива. Должна быть счастлива!

Не ответив ни слова, он взглянул на нее и вышел из комнаты. В тот вечер Валентина больше не видела его. Она знала, что он отправился бродить по парку, возможно в поисках уединенной скамейки, о которой упомянула Роксана, но он не пригласил ее с собой, и домой ее повез около десяти Ричард.

Ночь выдалась великолепная, над морем светила полная луна, и Ричард остановил машину на краю скалы, чтобы они смогли увидеть море во всей его красе, полюбоваться мерцанием бесконечного волнующегося водного простора с кромкой пенистого прибоя, тихо плескавшегося внизу под ними.