– Джордж живёт в этом бизнесе, это лучше, чем академическое наблюдение за ходом событий, Бен. Я не отрицаю пользу учёных, но реальный мир есть реальный мир, не забывай этого.

Гудли кивнул.

– Принял во внимание, сэр.

– На протяжении всех восьмидесятых ЦРУ переоценивало советскую экономику. Знаешь почему?

– Нет, не знаю. В чем они ошибались?

На лице Джека появилась лукавая улыбка.

– Не то чтобы ошибались. Они докладывали президенту точные сведения, полученные из Советского Союза. В то время у нас там был агент, который передавал нам ту же информацию, которую получало Политбюро. Нам и в голову не приходило, что система обманывала саму себя. Политбюро принимало решения на основе несбыточных мечтаний. Цифры, поступающие в их Политбюро, почти никогда не соответствовали действительности, потому что подчинённые старались прикрыть свои задницы. Вот так.

– Вы полагаете, то же самое происходит и в Китае? – спросил Гудли. – Ведь это последняя страна, придерживающаяся принципов марксизма.

– Хороший вопрос. Свяжись с Лэнгли и спроси их. Ты получишь ответ от такого же бюрократа, как и у китайцев в Пекине, но, насколько мне известно, у нас нет агента глубокого проникновения в Пекине, который мог бы предоставить интересующие нас цифры. – Райан замолчал и посмотрел на камин, расположенный напротив его стола.

Пожалуй, стоит распорядиться, чтобы агенты Секретной службы развели в нём когда‑нибудь настоящий огонь…

– Нет, я думаю, что у китайцев показатели лучше. Они могут это себе позволить. Все‑таки их экономика функционирует, в определённом смысле. Возможно, они обманывают себя другими способами. Да, несомненно, обманывают себя. Такова характерная черта всех людей, и марксизм не улучшает её сколько‑нибудь ощутимым образом. – Даже в Америке, с её свободной прессой и другими гарантиями, действительность часто ударяет в лицо политических деятелей, причём с такой силой, что расшатываются зубы. Повсюду в мире люди создают политические модели, основанные скорее на идеологии, чем на реальности, и эти люди обычно проникают в учёный мир или становятся политическими деятелями, потому что профессии реального мира наказывают таких мечтателей более жестоко, чем политика.

– Доброе утро, Джек, – послышался голос со стороны двери, ведущей в коридор.

– Привет, Робби. – Президент Соединённых Штатов сделал жест в сторону подноса с кофейником и чашками. Вице‑президент взял чашку кофе, но не тронул круассанов. Его поясница выглядела немного полноватой. Ничего не поделаешь, Робби никогда не походил на марафонца. Многие лётчики‑истребители склонны к полноте. «Может быть, это помогает противостоять огромным перегрузкам», – подумал Джек.

– Я прочитал президентский инструктивный доклад сегодня утром. А что, Джек, эти месторождения русской нефти и золота действительно настолько велики?

– Джордж утверждает, что они ещё больше. Ты не выполнил обещания посидеть с ним и поучиться экономике?

– В конце недели я играю с ним в гольф на поле в Бернинг Три. Я готовлюсь к этой встрече, читаю Милтона Фридмана и ещё две книги по экономике. Знаешь, создаётся впечатление, что Джордж действительно очень умён.

– Достаточно умён, чтобы заработать тонну денег на Уолл‑стрит – я имею в виду буквально это. Если превратить все его деньги в стодолларовые банкноты и взвесить, результатом и будет тонна денег.

– Должно быть, приятно иметь такое состояние, – вздохнул человек, который никогда не получал больше ста тридцати тысяч долларов в год, перед тем как стал вице‑президентом.

– Да, в этом есть кое‑что, и всё‑таки кофе здесь превосходный.

– Когда‑то на «Большом Джоне» он был ещё лучше.