|
Я почти уверена, она имела в виду свою мать. Об отце Арлетта никогда не рассказывала. Стоило произнести слово «отец», как она отводила взгляд. Вот, пожалуй, и все, что я знаю. Я никогда не сомневалась, что эта девушка – из хорошей семьи, но взбунтовалась. Ну а уж если таким попала вожжа под хвост – они невыносимы, и здесь объяснение многим загадкам. – Но откуда у нее страсть заводить мужчин? – Ох, как она это делала! Я не сегодня родилась, в свое время занималась ремеслом и похуже, вы, наверно, знаете. Но Арлетта – совсем другое, она была неповторима. Профессионалки никогда не выкладывают столько страсти. Посмотрите на них. Даже если они разойдутся, все равно чувствуется – нет души. Время от времени Фред подсаживался к столику переброситься с Мегрэ парой слов. И каждый раз Дезире приносил два коньяка с водой, но комиссар заметил, что коньяк у хозяина намного бледнее. Мегрэ пил и думал об Арлетте и Лапуэнте, который накануне вечером сидел с девушкой на этом самом месте. Графиней занимался инспектор Лоньон. Мегрэ о ней почти не вспоминал. Он хорошо знал этих увядающих, почти всегда одиноких и, как правило, с ярким прошлым женщин, что, пристрастившись к наркотикам, стремительно катятся вниз. Таких, как она, на Монмартре было человек двести да еще несколько дюжин в кругах более высоких, в шикарных квартирах Пасси и Отейля. Арлетта – вот кто его интересовал. Ему никак не удавалось определить ее место, понять ее. – Она была темпераментной? – спросил он у Фреда. Тот пожал плечами. – Что до меня, то вы знаете: я не беспокоюсь о девицах. Это же вам сказала вчера моя жена – так оно и есть. Я получаю свое в кухне или наверху, когда они переодеваются. А что там они думают – меня не касается. – Вы не встречались с Арлеттой в других местах? – На улице? – Нет. Я спрашиваю: у вас никогда не было с ней свиданий? Комиссару показалось, что Фред замялся, потом, посмотрев в глубину зала, на жену, бросил: – Нет. Он лгал. Это первое, что узнал Мегрэ на Набережной, куда пришел, опоздав на доклад. В инспекторской царило оживление. Мегрэ позвонил шефу, извинился и предупредил, что приедет к нему, как только переговорит с подчиненными. Когда он звонил, в кабинет вошли Жанвье и Лапуэнт. – Сначала Жанвье, – сказал комиссар. – Я вызову тебя, Лапуэнт. Усталый вид Жанвье сразу бросался в глаза: ясно, что он тоже допоздна был на ногах. – Я думал, ты зайдешь ко мне в «Пикреттс». – Хотел, но закрутился и не успел. Даже спать не ложился. – Оскара нашли? Жанвье достал из кармана исписанный клочок бумаги. – Не знаю. Вряд ли. Я обошел почти все меблирашки между улицей Шатоден и бульваром Монмартр. Везде показывал фотографию девушки. Одни говорят, что никогда ее не видели, другие увиливают от ответа. – И что же? – По крайней мере в десятке гостиниц ее знали. – Не удалось выяснить, приходила она с одним и тем же человеком? – Именно это я и спрашивал. По моему, нет. Появлялась она обычно под утро с подвыпившими мужчинами, возможно с посетителями «Пикреттс». – Она долго оставалась там? – Час другой, не больше. – Не знаешь, ей платили? – Когда я задавал этот вопрос, на меня смотрели, словно я свалился с луны. Дважды в «Модерне» ее видели с прилизанным юношей, под мышкой у того был футляр от саксофона. – Жан Жак, музыкант из «Пикреттс». – Возможно. Последний раз две недели назад. Вы знаете гостиницу «Берри» на улице Бланш? Это рядом с «Пикреттс» и улицей Нотр Дам де Лоретт. |
