– Когда? – в ярости крикнул Сен-Сир. – Подумай, Диди! В котором часу он…

– Диди, – сказал Мартин с вкрадчивой настойчивостью. – Вы ведь ничего не помните, верно?

Но Диди была настолько дефективна, что не поддалась воздействию даже матрицы Дизраэли. Она только безмятежно улыбнулась Мартину.

– Прочь с дороги, писака! – взревел Сер-Сир, надвигаясь на Мартина. – Твой контракт не будет аннулирован? Или ты думаешь, что можешь зря расходовать время Сен-Сира? Это тебе даром не пройдёт. Я разделаюсь с тобой, как разделался с Эдом Кассиди.

Мартин выпрямился и улыбнулся Сен-Сиру леденящей – надменной улыбкой. Его пальцы играли воображаемым моноклем. Изящные периоды рвались с его языка. Оставалось только загипнотизировать Сен-Сира, как он загипнотизировал Уотта. Он набрал в лёгкие побольше воздуха, собираясь распахнуть шлюзы своего красноречия.

И Сен-Сир, варвар, на которого лощёная элегантность не производила ни малейшего впечатления, ударил Мартина в челюсть.

Ничего подобного, разумеется, в английском парламенте произойти не могло.

Когда в этот вечер робот вошёл в кабинет Мартина, он уверенным шагом направился прямо к письменному столу, вывинтил лампочку, нажал на кнопку выключателя и сунул палец в патрон. Раздался треск, посыпались искры. ЭНИАК выдернул палец из патрона и яростно потряс металлической головой.

– Как мне это было нужно! – сказал он со вздохом. – Я весь день мотался по временной шкале Кальдекуза. Палеолит, неолит, техническая эра… Я даже не знаю, который теперь час. Ну, как протекает ваше приспособление к среде?

Мартин задумчиво потёр подбородок.

– Скверно, – вздохнул он. – Скажите, когда Дизраэли был премьер-министром, ему приходилось иметь дело с такой страной – Миксо-Лидией?

– Не имею ни малейшего представления, – ответил робот. – А что?

– А то, что моя среда размахнулась и дала мне в челюсть, – лаконично объяснил Мартин.

– Значит, вы её спровоцировали, – возразил ЭНИАК. – Кризис, сильный стресс всегда пробуждают в человеке доминантную черту его характера, а Дизраэли в первую очередь был храбр. В минуты кризиса его храбрость переходила в наглость, но он был достаточно умён и организовывал свою среду так, чтобы его наглость встречала отпор на том же семантическом уровне. Миксо-Лидия? Помнится, несколько миллионов лет назад она была населена гигантскими обезьянами с белой шерстью. Ах, нет, вспомнил! Это государство с застоявшейся феодальной системой, не так ли?

Мартин кивнул.

– Так же как и эта киностудия, – сказал робот. – Беда в том, что вы встретились с человеком, чьё приспособление к среде совершеннее вашего. В этом всё дело. Ваша киностудия только-только выходит из средневековья, и поэтому тут легко создаётся среда, максимально благоприятная для средневекового типа характера. Именно этот тип характера определял мрачные стороны средневековья. Вам же следует сменить эту среду на неотехнологическую, наиболее благоприятную для матрицы Дизраэли. В вашу эпоху феодализм сохраняется только в немногих окостеневших социальных ячейках, вроде этой студии, а поэтому вам будет лучше уйти куда-нибудь ещё. Помериться силами с феодальным типом может только феодальный тип.

– Но я не могу уйти куда-нибудь ещё! – пожаловался Мартин. – То есть пока мой контракт не будет расторгнут. Его должны были аннулировать сегодня вечером, но Сен-Сир пронюхал, в чём дело, и ни перед чем не остановится, чтобы сохранить контракт, – если потребуется, он наставит мне ещё один синяк.