– Наум Израилевич… Вам плохо? – склонился я над ним.

– Да… Позовите врача. Срочно!

Я опасался, что в любую секунду подозреваемый отдаст концы, и потому действовал стремительно. К счастью, далеко бежать за врачом не пришлось – минут через пятнадцать возле Гельмана уже появился мужчина в белом халате и приступил к энергичным действиям.

– Что с ним? – спросил я.

– Сердечный приступ, – коротко откликнулся эскулап.

Мне это было хорошо знакомо.

Появилась карета «Скорой помощи», два дюжих санитара погрузили стонущего Гельмана на носилки и загрузили внутрь.

Наума Израилевича увезли в больницу. Врач сказал, что пациент не в том состоянии, чтобы бегать от правосудия, и я могу не волноваться на этот счёт.

– Хорошо, – кивнул я. – А его состояние… Когда я смогу его допросить?

– Ничего не могу сказать, – вздохнул врач. – Мы сделаем всё, что в наших силах, но, к сожалению, медицина не всесильна.

Я взял в оборот двух молодчиков, которые охраняли Гельмана.

Выяснилось, что они приходятся племянниками Науму Израилевичу. Такой вот семейный подряд.

– Так, граждане будущие уголовнички, – насел на них я. – Надеюсь, вы уже поняли, что влипли в серьёзные неприятности, напав на сотрудника уголовного розыска?

– Но вы же не представились, – хмуро бросил один из них.

– А когда я бы смог это сделать, если вы сразу накинулись на меня и стали душить? – удивился я. – В общем, влипли вы, как кур в ощип. Даже не знаю, по сколько на каждого вам дадут. А если выяснится, что вы мало того, что помогали вашему дядюшке кидать людей, так ещё и убили Крюкову, отрубив ей голову… Тогда я вам совсем не завидую, парни!

Я не был уверен, знают ли сейчас термин «кидать» в уголовном мире, но оба племяша поняли меня правильно.

– Слушай, начальник, – вкрадчивым тоном заговорил тот, что постарше.

– Так я вас и слушаю… – перебил его я.

– В общем, что там у дяди с этой бабой было, мы не знаем. Это их личные дела, и мы туда не лезем.

– Ну, а мне-то с того какая радость? – усмехнулся я.

– Ты погоди, начальник! Скажи, когда бабу жизни лишили?

– Точной даты установить не получилось. Тело обезглавили и бросили в мешке в реку. Но в последний раз живой Серафиму Крюкову видели две недели назад, когда она писала заявление на отпуск.

– Тогда мы здесь точно не при делах, начальник, – обрадовался племяш.

– Это почему же?

– Мы на месяц к родне уезжали в Житомир. Все втроём, с дядей. Вернулись только позавчера. Так что, если кто и спровадил девку на тот свет, – точно не мы, – заулыбался собеседник.

Я задумался. По всему было похоже, что парень не врёт, но полагаться лишь на его слова не стоило.

– Пока что для меня это пустой звук, и только, – сказал я. – Надо проверять ваше алиби, запрашивать товарищей в Житомире. Сами понимаете, одним днём тут не обернёшься. Так что на время проверки придётся вам погостить у нас в уголовном розыске.

– А насчёт нападения что?

– Что – «что»? Дадите признательные показания на дядю – забудем нападение, как страшный сон.

– Не-а, – замотал кучерявой башкой племяш.

– Что – «не-а»?

– Не по-людски это как-то – дядю родного закладывать… Нехорошо!

– А ни в чём не повинную женщину подставлять – это по-людски? – нахмурился я.