Мы договорились, что проведём занятие через пару часов, когда пища в желудке уложится.

Зеленский галантно предложил Нине Савельевне проводить её до дома. Она почему-то посмотрела на меня, но я сразу же удалился под благовидным предлогом: ни к чему пока чересчур сильно «светиться».

Само собой, я провожу Гречаных, узнаю где она живёт и разведаю обстановку, но сделаю это на некотором отдалении. Другими словами, пока у меня была пара часов свободного времени, я решил проследить за «объектом».

Нина Савельевна в итоге приняла предложение адъютанта и, взяв его под ручку, неторопливо пошла по улице. Я, немного выждал, а потом отправился за ними, стараясь не попадаться на глаза.

Станица хоть и большая, но всё равно — не город, затеряться в ней непросто, пришлось попотеть, пока я не выяснил конец маршрута.

Снимала Гречаных обычную крестьянскую хату, стоявшую за высоким частоколом. Из плюсов только отсутствие традиционного сторожевого «кабыздоха» на цепи. Далеко не всегда удаётся поладить с собачками, когда у тебя возникает нужда нелегально пошарить на дому у подозреваемого.

У ворот Зеленский простился с Гречаных, развернулся и потопал в мою сторону. Я присел возле удачно подвернувшей гружённой телеги, выждал, когда адъютант скроется, и подошёл к съёмной хате предполагаемой подруги Медика.

На самом деле, у меня пока не было никаких доказательств их связи.

Поторчав возле частокола, я выяснил, что в доме живут только двое: хозяйка хаты Лукерья или, как звала её Гречаных — Луша, и, собственно, сама квартиросъёмщица.

Луша, как полагается нормальной деревенской женщине, держала хозяйство: тут тебе и корова, и поросята, и курицы-несушки. Со всем этим зоопарком она справлялась одна.

Так же я узнал, где располагается комната преподавательницы французского.

Для первого дня — неплохо, но не сказать, что времени у меня вагон и маленькая тележка. Вопрос с Медиком нужно решать как можно быстрее, кроме него есть ещё кровожадный Рейка и куча других отъявленных головорезов, по которым не тюрьма — пуля в лоб плачет.

А ещё я нутром чувствовал, что супруга Пети Михайлова явно вляпалась в серьёзные неприятности, и, если я не потороплюсь, история может кончиться плохо.

Я вернулся незадолго до нашего занятия с Будённым (дом был как проходной двор, люди постоянно сновали туда и сюда, поэтому мой уход и появление прошли незамеченными), переоделся в гимнастёрку и галифе.

Семён Михайлович по такому случаю облачился в борцовское трико. У него была крепкая мускулистая фигура, лишь немного заплывшая жирком.

— Надеюсь, вы хорошо отдохнули, товарищ Будённый? — спросил я.

Он кивнул.

— Отлично. Тогда давайте начнём с разминки.

От такого высокопоставленного «ученика» как Будённый, можно было ждать любых капризов, но командарм оказался покладистым и весьма демократичным. Он старательно выполнял мои упражнения, не выказывая признаков раздражения (типа «сами с усами») и недовольства.

Погоняв его с четверть часа и убедившись, что Будённый хорошенько разогрелся, я провёл небольшой спарринг, чтобы понять его слабые и сильные места.

Несмотря на неплохой соревновательный опыт, техника у ученика оказалась сыроватой, многие вещи он проделывал чисто интуитивно, поэтому пару раз я довольно легко поймал его на ошибках и не преминул этим демонстративно воспользоваться.

Семён Михайлович хоть и был, как полагается любому выдающемуся полководцу, честолюбивым, но к этим промашкам отнёсся довольно спокойно, зуб на меня не затаил.

Только присвистнул.

— Молодца, Быстров! Меня научишь?

— Конечно научу, товарищ Будённый. Ради этого меня к вам и направили.