- Что?!

- Твой дед полагал, что я слишком юн и неопытен, а потому легко могу попасть в брачные сети. Там, глядишь, дети появятся, которые вполне способны унаследовать мой дар. А это создало бы прецедент и некоторые сложности... нет, мне было сказано, что, когда я стану старше запрет снимут...

- Но не сняли?

- Ты была девочкой, а Франсин не могла больше иметь детей. И родись у меня мальчик...

- Случился бы прецедент.

- Именно.

- Я могу снять этот запрет? - я поднялась, чувствуя, как закипает раздражение.

- Полагаю, да.

- И что именно нужно сделать?

Дядюшка задумался ненадолго.

- Отец просто озвучил приказ...

- Отлично, - я закрыла глаза, пытаясь справиться с гневом. Нет, разумом я понимала многое, но... это неправильно. Она, та, которая пляшет над миром, превыше всего ценит свободу. Так как моя семья могла поступить подобным образом?

Знала ли я вообще свою семью?

- В таком случае, я отменяю этот запрет, - я подумала и добавила. - Я хочу, чтобы вы нашли подходящую женщину. Сделали ей предложение и пару-тройку детей. А еще я хочу, чтобы вы рассмотрели возможность принять титул.

А глаз-то дядюшкин дернулся.

От счастья, не иначе.

- Мне он не нужен.

- Это только титул... на состояние не слишком рассчитывайте, разве что на пару-тройку фабрик, но они устарели и отчаянно нуждаются в переоборудовании, хотя доход приносят неплохой. Еще по майоратному праву вам положен дом, но полагаю, мы с вами договоримся миром...

Радость на дядюшкином лице была какой-то... нерадостной, напротив, примерещилась мне во взгляде тоска смертная. Ничего, это по первости, а там привыкнет, втянется... лет этак через пять-десять и удовольствие от дела получать начнет.

Я же получаю.

Вильгельм закашлялся и сиплым голосом произнес:

- А давайте все-таки к делам нашим перейдем... скорбным.

И дядюшка вздохнул.

Встал.

Заговорил.

Глава 46

Глава 46

...сложно, неимоверно сложно, осознать, что ты - лишь часть семейного имущества, и отнюдь не самая ценная. Вазы иные подороже будут, не говоря уже о манускриптах.

Сложно наступить на горло обиде.

Решиться.

И уйти.

Ему ведь не запрещали, верно? А если так, то и ошейник родовой клятвы, пусть и сидит хорошо, но не давит.

...ему было шестнадцать.

Две смены белья - школа приучила довольствоваться малым. Еще две - одежды, той, которая попроще, ибо по дедовому настоянию гардероб обновили. Ведь Вирхдаммтервег, сколь бы никчемен он ни был, не может ходить в обносках.

Башмаки.

Куртка, позаимствованная у мальчишки-конюшего. Обошлась она в пару монет.

Те самые монеты, полученные на карманные расходы. И отец никогда не был жаден, а Фердинанд не спешил тратиться, и удалось скопить почти две сотни марок. Настоящее богатство.

Шестнадцать лет - тот возраст, когда легко решиться на безумства.

Уйти из дома.

На прогулку, само собой. Он привык гулять по долгу и вообще был уверен, что искать раньше вечера не станут. Он оставил записку в комнате, на видном месте, надеясь, что ее хватит... ему ведь шестнадцать. По законам Империи он - личность совершеннолетняя, отдающая отчет в собственных поступках и способная нести ответственность за оные.

...главное было, убраться подальше.

И спрятаться получше, потому что второй раз ему не позволят уйти. Как же... опора и надежда... а на самом деле счетовод, которого посадят за бухгалтерские книги, снимая с наследника тяжкое бремя финансовых забот. И не посмеешь отказаться.

Интересы собственные?

В свободное время.

Да и то...

...ему повезло.

Добраться до станции и сесть на поезд в столицу.