Ох, чуется, Святой престол ждут изрядные перемены.

С другой стороны, неужто они и вправду надеялись, что их участие... вернее, неучастие, останется незамеченным? Не жаль и... совсем не жаль.

- Благодарю, - сипло ответил дядюшка.

А я подала стакан воды.

И его приняли, ответив кивком. Он пил жадно и, допив, просипел:

- Еще.

А Монк вернулся в свой угол и, присев на диванчик, сложил вялые руки на коленях. Глаза его по-прежнему были закрыты, а вот кровь впиталась сквозь кожу, оставляя на щеках лишь бурые пятна.

- Меня тоже отослали. Мое имя стояло в отчетах, но вот делиться славой отец не собирался... не со мной.

Кровь из носу продолжала идти, и дядюшка сгреб со стола серую салфетку, прижал ее к лицу.

- Впрочем, я не скажу, что сильно огорчился. В тот момент меня куда больше занимала одна глубоко практическая проблема. Мне было запрещено покидать пределы империи... я ведь мог принести пользу роду. Много пользы... это первая проблема. И вторая - страх Франсин которая вполне ясно осознавала некоторые... свои перспективы. Как, собственно говоря, и я сам. Мне, знаете ли, вовсе не хотелось становиться собственностью рода... этаким счетоводом на службе. А на большее у них фантазии бы не хватило.

У родственной крови был особый аромат.

Горьковатый, чуть сдобренный полынью и ветивером. И легкая кислая нота присутствовала тоже. Я запомнила этот запах, просто на всякий случай.

- Поэтому я отправился к куратору и сказал прямо, что, в случае, если я вынужден буду вернуться домой, корона может забыть о моих будущих разработках... как и о прошлых. Патентное право никто не отменял.

Я склонила голову, признавая, что для сложившейся ситуации выход был, пожалуй, оптимальным. Конечно, судиться с короной дело неблагодарное, но... почему бы и не попробовать?

- К сожалению, избавить меня от клятвы не вышло, но в остальном... отец выразился ясно: роду не нужен такой неблагодарный ублюдок. Полагаю, на него пришлось хорошо надавить, и в немалой степени это получилось благодаря провалу проекта.

О да...

Сложно представить, в какой дед был ярости. Еще недавно полагал себя победителем, а в итоге лишился и мечты, и ценной собственности, которую пришлось уступить короне, дабы избежать некоторых неприятных обвинений.

Эксперименты - дело такое... опасное. В том числе и для экспериментирующих.

- Я знаю, что Франсин обратилась с прошением о разводе, но... после отозвала его.

- Почему?

Пожатие плечами.

- Ее убедили, что будущее дочери не стоит скандала.

Шантаж, стало быть. Или мягкий, исподволь, или прямой. Весьма действенный метод, главное, не переборщить, чтобы страх не заставил жертву перейти к действиям активным и контролю не поддающимся.

- Вы встречались после... завершения эксперимента, - по выражению лица Вильгельма было ясно, что он думает о подобных экспериментах и отдельных экспериментаторах.

- Да... незадолго до... несчастья. Я пытался пересечься с ней раньше, но... она сказала, что не стоит искать встреч, что это лишь всем навредит.

- Кому?

- Понятия не имею. Знаю лишь, что выглядела она несчастной.

- А вы не пытались как-то ее...

- Что? Спасти? Похитить и увезти в далекие края? Я предлагал переправить ее на Острова. Я по-прежнему не мог уехать, запрет действовал, и Корона не собиралась его отменять.

Действительно, к чему рисковать? Вдруг да уедет полезный человек и работать станет на тех же Островах. Там-то найдется кому оценить талант по достоинству.

- Но у меня остались связи. Знакомства. Ей бы помогли устроиться. И не только ей. Она бы никогда не оставила дочь...

Приятно, чтоб его...

- Она отказалась. Признаюсь, в последний раз ее упрямство вывело меня из себя. Я позволил себе некоторую несдержанность в словах, чем, возможно, обидел ее.