Было всего семь утра, но Питерс все равно не отказался бы выпить. Время, известное дело, течет быстро, а бухло – еще быстрее, и оба, вот ведь незадача, порядочно сокращают добрым людям отмеренный по жизни срок.

– А я скажу тебе, Вик, – проговорил он. – Я уже думал об этом. И мне кажется, что навряд ли они действительно прятались. Я считаю, что если они чего и делали, то просто перемещались.

– Перемещались?

– Глянь. От нас до канадской границы рукой подать. И сплошь береговая линия до самого Ньюфаундленда. А может, и до Гудзонова залива. Для скитаний мест полно. Часть из них практически безлюдна. Статистику по пропавшим людям мы с Канадой особо не сверяем – ну, в мое время так не делали. Думаю, с тех пор мало что изменилось. Но готов поспорить – если бы мы спросили, несколько странных происшествий на побережье за эти годы у них бы нашлось.

– Мы проверим, – кивнул Манетти.

– Когда же мы их прижучим? – промолвил Питерс. – Когда возьмем их? Когда же зачистим?..

Он заметил, что все утро повторяет: «Мы, мы». Надеялся, что не задевает Манетти тем, что, похоже, пытается вновь играть роль главного. Да даже если бы задел – Питерс мало что мог с этим поделать. Разве что стараться построже следить за языком. Они же сами его пригласили. Вот он и пришел.

– А знаешь что, – сказал Питерс. – Готов поспорить, они вообще не знают о том, что перешли границу. Бьюсь об заклад, им это даже в голову не взбрело. Они просто идут и идут.

«Пока не сверишься с картами, – подумал он, – границы тоже кажутся текучими».

Манетти кивнул.

– Ну и откуда ты хочешь начать? – спросил он.

На мгновение перед Питерсом вновь предстал Кудзиано – с перерезанным горлом, силящийся закричать. Манетти в чем-то был похож на него. Такой же жилистый.

Питерс отогнал воспоминание.

– Найдем старую пещеру. Надеюсь, они тупые – и обосновались там вновь.

11:00

Эми как раз собиралась заняться мытьем посуды для завтрака, когда услышала звук включившегося в ванной душа. Она подумала о том, сколько же времени удалось поспать мужу, и испытала уже знакомое чувство зависти. Для Дэвида не составляло проблемы подняться после шести, а то и пяти часов сна; ей требовалось не меньше восьми – иначе она потом весь день ходила сама не своя.

Что после рождения Мелиссы чаще всего и случалось.

Однако на третий месяц стало полегче. Режим сна, питания и активности у Мелиссы несколько упорядочился. Теперь девочка спала минимум девять-десять часов ночью и просыпалась не чаще одного-двух раз.

Зато начались проблемы со сном уже у самой Эми. Она еще не перестроилась. И лишь в прошлую ночь Эми впервые за несколько недель смогла как следует выспаться. Это оказалось приятно. Но едва ли было достаточно. Дэвид же то и дело цитировал Уоррена Зивона: «Отдохну, когда сдохну». Она не могла взять в толк, в кого муж такой энергичный. Уж точно не в родителей. У них типичный вечер представлял собой три-четыре ситкома, новости в одиннадцать – и на боковую. Эми сунула в посудомоечную машину последнюю тарелку и вытерла руки. Кожа вновь стала сохнуть – стоит намазаться кремом. Ногти и так сделались ни к черту, сплошь слоящиеся и легко ломавшиеся, а теперь вот еще и шкурка шелушится… Роды порядочно потрепали организм Эми, испортили гормональный фон. С одной стороны, у нее наконец стабилизировались крайне нерегулярные месячные. С другой, она теперь не могла выпить даже бокал белого вина, не рискуя исторгнуть из себя ужин – хотя водка, как ни странно, заходила нормально.

Ну и сохнущие руки до кучи…

Не так уж все плохо.