Ник снова поднял пистолет и со всей силы дважды ударил ее по черепу. Его второй удар сломал ребенку шею в районе плеча. Пузырь темной крови лопнул у нее на губах, и она рухнула на пол. Но ногу она таки доконала. Ника повело, и он припал на одно колено.

Мальчик, плясавший у его бедра, с рычанием отпустил его – оказалось, все это время он грыз ремень в брюках Ника – и закинул одну руку ему на шею, а пальцами другой со всей силы вцепился мужчине в лицо. Он явно рассчитывал выдавить Нику глаза. Рукоять «магнума» впечаталась ему в висок, но парень до того обезумел от сильного запаха крови, что даже не поморщился. Хватка на лице Ника стала безжалостнее, и он разодрал ему щеки.

Ник ударил его во второй раз и, застыв на месте, изумленно наблюдал за тем, как из раны на виске мальца потекла густая кровь. Несмотря на полученное увечье, юный дикарь лишь встряхнулся, словно вылезший из воды пес, и снова ринулся в атаку.

В какое-то ужасное мгновение Нику показалось, что ему придется бить парня вечно, что тот никогда не остановится. Чуть развернувшись, он принялся снова и снова охаживать его палкой, попадая по плечам, голове, лицу, однако мальчишка упорно цеплялся за него даже после того, как острие сломавшейся ключицы вспороло ему кожу, торча наружу. Ник слепо набросился на врага, ударил под дых, и парень в шоке растянулся на полу. Тогда он обрушил ему на горло ступню в тяжелом ботинке, смяв и раздавив трахею.

На этом жизнь юного людоеда оборвалась.

Повисла тишина. Это смутило Ника. Их должно было быть куда больше. Скольких он убил? Их еще тут до чертиков – одних женщин целый гарем. Тишина скользила по нему, как сеть. Ник протер заплывшие глаза, выглянул из-за клубящегося огня и увидел Мардж, пытающуюся приподняться на локте. За завесой дыма он заметил и обнаженного мальчика, стоящего в одиночестве у двери клетки. Темные глаза бывшего пленника будто смотрели в сторону Ника. Кем он был? Едва ли еще одним из этой своры.

Затем взгляд Ника упал на худого, изможденного человека, схватившегося за клетку и пытающегося подняться. Кто-то ранил его. Кто? Когда? Через завесу собственной боли он понял, что мужчина серьезно ранен – пройдет время, прежде чем он снова станет опасен. Но куда скрылись остальные?

Правая линза его очков разбилась. Удивительно, что очки вообще прожили так долго – в таком-то побоище. Ник поправил их на носу и оглянулся через плечо. Все чисто. Позади костра покоился в позе эмбриона застреленный пацан. Полуобнаженный лысый верзила валялся неподалеку. Двое забитых Ником детей простерлись по левую и правую стороны, а в костре шкварчал труп Краснорубашечника. Все эти – мертвецы. Но остальные успели куда-то смыться. Вздох облегчения ужасно заклекотал в горле. Ник повернулся к Мардж.

Он не понимал, где и как к ней можно было без вреда прикоснуться. Ее тело сплошь напоминало кровавую рану, и Ник не сомневался, что по большей части это ее кровь. Мардж все еще пыталась сесть.

– Тихо, – сказал он, – оставайся там. Пока ситуация под контролем. Пожалуйста, не двигайся. Я придумаю что-нибудь, чем тебя прикрыть, а потом мы подумаем, как вытащить тебя отсюда. – Собственный голос показался ему странно высоким. Во рту зуб на зуб не попадал, и Ник не мог унять крупную дрожь.

Он медленно встал и обнаружил, что, если двигаться очень осторожно, нога согласна его поддерживать. На всякий случай он взял корягу и пустой «магнум». Подошел к клетке – и увидел все, что осталось от Лоры, кучей сваленное у стены. От вида ее пустых мертвых глаз и темного провала рта его замутило.

«Вот и кончился наш с ней роман…»

Раненый все еще пытался подняться, цепляясь за прутья клетки. Ник улыбнулся и с мрачной решимостью рубанул корягой по пальцам тощего. Мужчина застонал и тяжело скатился на землю.

При его приближении обнаженный мальчик испуганно посмотрел на него и юркнул обратно в клетку.