– Ну вот и пришли, – бросил он.

– Факт, – подтвердил Питерс. Теперь и он учуял дым, причем готов был поспорить, что горит не одно лишь дерево. Он даже подумать не мог о том, что ему придется дважды за одну ночь обонять одну и ту же вонь, однако факт оставался фактом. «Специфика службы», – подумал он и повел плечами, будто избавляясь от тяжести мысли.

– Так, а теперь, парни, ведем себя тихо, – вполголоса скомандовал он.

Они сошли с пляжа и прошли по песку к подножию скального массива. Теперь клубы дыма курились прямо у них над головами. Шеринг услыхал, как где-то вдали кричит – вернее всего, от боли – мужчина, и повернулся к Питерсу.

– Я тоже это слышал, – сказал шериф. – Двигаем наверх.

– Найдите подход, – скомандовал Шеринг. – Рассредоточьтесь!

Отряд включил фонарики, и Шеринг сразу нашел тропу.

– Работаем, – сказал он. Мужчины сгруппировались вокруг него. Питерс решил, что будет разумнее пропустить Сэма вперед – при обзоре снизу вверх склон показался довольно крутым, и он смекнул, что вперед следует послать кого-нибудь помладше.

«Кого-нибудь помладше», – эхом отдалось у него в голове. Все тот же навязший в зубах мотивчик – хотя, что уж тут отрицать, он и в самом деле уже далеко не тот, что прежде. А Шеринг был в общем-то неплохим парнем, даже если он был чертовски тощим для шерифа, и даже если иногда нависал над Питерсом, как канюк, выжидая оказии и шанса проявить себя. Ну что ж, вот и случай подвернулся. «Сэм не замешкается, – подумал Питерс, – но и не сторопыжничает, где не надо».

Теперь они знали, что наверху еще есть кто-то живой. Или был – вплоть до этого самого крика. О том, что именно значил крик, ему пока думать не хотелось.

– Это твоя миссия, сынок, – сказал Питерс Шерингу. Сэм в ответ лишь улыбнулся. Позднее шериф еще вспомнит эту улыбку. Так мог улыбаться хороший, добропорядочный мужик, намеренный всем доказать, из какого теста сделан.

Они начали подниматься на скалу.

* * *

По тропинке их вела беременная женщина. Из ее носа все еще сочилась кровь – после удара револьвером Ника. Они скрывались от оружия. Все их мужчины теперь были мертвы, за исключением тощего, но его женщина-жертва сделала совершенно бесполезным. Итак, они сбежали – от страшного незваного гостя, бившегося с яростью зверя.

Когда женщина вышла из пещеры, она обнаружила уже впереди себя двоих детей и толстуху. Она призвала их остановиться. Теперь она была истинным главарем, и в ее уме медленно вызревал план. Знамения сошлись – им все-таки пришлось покинуть пещеру.

Женщины и дети будут ждать их внизу. Она знала, что жертва-боец ранен; что же до жертвы-членогрыза, то та, судя по всему, тоже при смерти. Скорее всего, они выберутся из пещеры, спустятся подыхать на пляж. Ну что ж, они преподнесут им сюрприз – когда эта пара станет спускаться по узкой тропе, дети нападут на них. Боец не успеет воспользоваться своим оружием. Они заранее наберут камней и забьют их. Эту ночь им, правда, придется провести снаружи и до рассвета питаться мясом жертв. А потом они вернутся в пещеру. Мужчина и женщина умрут при свете луны – в безгласном королевстве ночи.

Кое-какими из этих соображений женщина поделилась с толстухой и с детьми, пока они спускались со скалы на пляж. К тому моменту, когда они оказались почти у основания скал, будущая мать уже радостно смеялась – так ей было весело от мысли о предстоящем продуманном убийстве. Толстуха, правда, буркнула, чтобы она угомонилась и приструнила детей, так и норовивших забежать вперед. Она мнила себя главарем по возрасту и поэтому велела вести себя подобающе – иначе отправит их туда, куда ушли многие братья и сестры, сраженные яростью бойца.