Я уехала бы, девушки, –

Колхоз не отпустил.

Но несмотря ни на что, уровень миграции сельского населения и тогда был достаточно высок:

Через речку нет моста –

Брошена колодина.

Уезжаю в Ленинград

До свиданья, родина.

* * *

Задушевная, на станции

Гудели поезда,

В Ленинград уехал дролечка,

Наверно, навсегда.

* * *

В комсомол я запишусь

И шапочку одену.

На милой своей женюсь,

В Ленинград уеду.

Чаще всего покидали деревни юноши. Менее обремененные семейными обязанностями, более приспособленные к жизни, что называется, в походных условиях, они чаще и решительнее, чем их робкие подруги, пытались переломить судьбу. Столица манила сказочными прелестями свободы и красивой жизни. Не зря Петербург долгое время считался «мужским» городом. Доля женского населения на протяжении всего XIX века едва доходила до 32 %. Но и девушки, особенно самые юные, стремились сменить тяжкий крестьянский труд на вольную жизнь в столице. Их борьба за раскрепощение и равные права с парнями стала постоянным сюжетом сельского фольклора. Хотя надо оговорить одну крайне любопытную деталь: борясь за равноправие, девушки не подвергали никакому сомнению свою зависимость от молодых людей. Независимость, со всеми пагубными последствиями этого в условиях жизни в огромном и чужом городе, появится потом. А пока – только в Петербург и только с милым:

Милый в Питере живет,

А я к Питеру глядеть.

Замечаете, подружки,

Без него стала худеть.

* * *

Дайте паспорт, я уеду,

Дороги родители.

Не хочу в деревне жить –

Мой миленок в Питере.

* * *

Говорят, Питер далеко,

Питер – наша сторона.

Весна придет – туда поеду,

Там залеточка моя.

* * *

Мой миленок хитер, хитер –

На метле уехал в Питер.

А я маху не дала –

На ухвате догнала.

* * *

– Дорогой, куда поехал?

– Дорогая, в Ленинград.

– Дорогой, и я с тобою.

– Дорогая, очень рад.

В северной Карелии записана одна весьма выразительная пословица, смысл которой, очевидно, хорошо понимали вступающие в самостоятельную жизнь молодые селяне: «От каждого порога на Питер дорога». Отходники Галичского уезда Костромской губернии работали в Петербурге в основном малярами. Среди земляков за ними закрепилось прозвище: «Питерщики». О них слагали частушки:

Петербургская телега,

Костромское колесо.

И куда тебя, беспутный,

В сенокос то понесло?

Нарицательным именем ярославских крестьян, отправлявшихся на отхожий промысел в столицу, в противоположность «оседлым» или «домачам», стало: «Питерщики», «Питерцы» или «Питеряки».

Миграция сельского населения сделалась массовой с середины XIX века, когда сформировалась сеть железных дорог. В столицу буквально хлынул поток крестьян и ремесленников из Псковской, Витебской, Ярославской, Тверской, Новгородской губерний. Переселенцы становились кузнецами и текстильщиками, портными и сапожниками, работницами табачных фабрик и прачками. К концу века в Петербурге бытовала уже известная нам пословица, наиболее точно выражавшая суть сложившейся ситуации: «Псковский да витебский – народ самый питерский».