— Война с Германией практически вынудила нас сделать это, Грейс. Британскую Восточную Африку ждет полнейший упадок, если мы не найдем способа увеличить доход. А это можно сделать только за счет сельского хозяйства и экспорта. Белые земледельцы не смогут решить эту проблему сами. Мы изменим ситуацию, если будем работать все вместе — африканцы и европейцы, в этом случае все получат прибыль. Знаешь, Грейс, чтобы заставить эту новую страну процветать, я готов даже драться. Я приехал сюда не для того, чтобы потерпеть поражение. Я и мне подобные, такие как сэр Джеймс, боремся за то, чтобы привнести в Восточную Африку цивилизацию и втащить ее в современный век. И мы тащим этот народ за собой, подпихивая и крича, если необходимо.

Она посмотрела вниз на вспаханные поля, сотни рядов ям, ждущих, когда в них посадят саженцы, и сказала:

— Здесь намного больше африканцев, чем я ожидала. Я думала, что мы купили свободную землю.

— Да, это так.

— Тогда откуда пришли все эти женщины и дети?

— Из-за реки, — ответил Валентин и указал куда-то рукой. Грейс обернулась. На противоположном берегу сквозь кедровые и оливковые деревья она увидела очищенные от растительности маленькие земельные участки, с круглыми соломенными хижинами и овощными грядками. — Как бы там ни было, — произнес Валентин, — это тоже наши владения. Они немного захватывают те земли.

— Эти люди живут на твоей земле?

— Они скваттеры. Эту систему разработало министерство по делам колоний. Африканцы могут размещать свои шамба — так они называют земельные участки — на нашей земле, если обязуются работать на нас. Мы заботимся о них, улаживаем возникающие между ними разногласия, если нужно, привозим врача, обеспечиваем едой и одеждой, а они работают на нашей земле.

— Прямо феодализм какой-то.

— На самом деле, он, родимый, и есть.

— Но… — Грейс нахмурилась. — Разве эти люди не жили на этой земле до того, как ты купил ее?

— У них ничего не украли, если ты это имеешь в виду. Великобритания сделала их правителю предложение, от которого тот не смог отказаться. Оно сделало его вождем — у кикую нет вождей — и наделило властью. Взамен он продал землю за несколько бус и мотков медной проволоки. Все законно. Он поставил на свидетельстве о продаже земли отпечаток своего большого пальца.

— Ты думаешь, он понимал, что делал?

— Ой, вот только не надо строить из себя мисс Благородство, Грейс. Эти люди как дети. Они колеса-то раньше никогда не видели. Эти ребята таскали бревна на голове. Тогда я взял бревна и положил их на тачки, объяснив, что эти приспособления специально используются для перевозки бревен. На следующий день я увидел такую картину: они клали бревна на тачки — все делали так, как я их учил, — и несли эти тачки на головах! У них нет ни малейшего представления ни о том, что такое собственность, ни о том, что нужно делать с землей. Земля просто пропала бы. Кто-то должен был прийти и что-то с этим сделать. Если бы не пришли мы, британцы, пришли бы немцы или арабы. Уж лучше мы позаботимся об этом народе, чем рабы Гунна или Магомета. — Он шагнул в сторону горы Кения, упершись руками в бока, словно собирался накричать на гору.

— Да, — решительно произнес он. — Я займусь этой землей.

Черные глаза Валентина горели неистовым огнем, в то время как ветер трепал рубашку и волосы. Во всем его облике читался вызов, он словно вызывал Африку на бой.