Он поднялся в свою комнату, где он согрел свои замерзшие ноги у огня, и затем, слишком обеспокоенный, чтобы оставаться на одном месте, он надел свои туфли, и тихо спустился вниз, в поисках чего–то, — чего–нибудь, — что могло его отвлечь до утра.

Конечно, дом был спокоен. Не звука от слуг, которые выполняли свою утреннюю работу. Но затем, он подумал, что что–то услышал. Мягкий стук или, возможно царапанье стула по полу. А когда он посмотрел пристальней вниз в холл, он увидел лучик света, который исходил из полуоткрытой двери.

Почувствовав любопытство, он спустился в холл, и посмотрел в комнату. Джек сидел один, его лицо было напряжено и изнурено. Томас подумал, что так же чувствует себя он сам, как выглядит Джек.

– Не могли заснуть? – спросил Томас.

Джек посмотрел вверх. Его лицо было странно лишенным выражения.

– Да.

– Я тоже, – ответил Томас, заходя.

Джек поднял бутылку бренди. Она была полна на три четверти, и указывала на потребность в утешении, а не в забвении. – Хорошо, я полагаю, что мой дядя сохранил ее, — сказал он. Посмотрел на бутылку и моргнул. – Но не для этого, я так полагаю.

Возле окна было несколько бокалов, так что Томас подошел туда и взял один. Как–то совсем не было странно то, что он был тут сейчас, выпивая бренди с человеком, который скоро украдет у него все, кроме души.

Он сел напротив Джека и поставил бокал на маленький низкий столик, который стоял между двумя креслами с широкими спинками. Джек наклонился вперед и налил ему щедрую порцию.

Томас принял ее и выпил. Бренди было отличное. Теплое и сладкое, то, что надо было ему, к чему стремилась его душа. Он сделал еще глоток и наклонился вперед, положив руки на бедра, и посмотрел в окно, которое, он воздал благодарную молитву, не выходило на лужайку, где он целовал Амелию. – Скоро рассвет, заметил он.

Джек повернулся туда же, и посмотрел в окно. – Кто–то еще проснулся? – спросил он.

– Я никого не слышал.

Они посидели в молчании несколько мгновений. Томас медленно покачивал свой бокал бренди. Он пил слишком много в последнее время. Ему казалось, что его повод так же хорош, как и у других – даже лучше, на самом деле, Но ему не нравилось то, кем он стал. Грейс… Он бы никогда не поцеловал ее, если бы не был пьян.

Он уже терял свое имя, свой титул, все свое состояние. Ему не требовалось рушить свое достоинство и здравый смысл.

Он сел обратно, довольный тишиной, и наблюдал за Джеком. Он начал понимать, что его новообретенный кузен был более мужественным, чем он полагал сначала. Джек принял бы всерьез свои обязанности. Он станет делать ошибки, но он и сам их делал. Вероятно, герцогство не будет процветать и расти под управлением Джека, но оно также не разрушиться до основания.

Этого будет достаточно. Этого должно быть достаточно.

Томас смотрел, как Джек взял бутылку бренди и стал наливать себе еще. Но когда первые капли полились, он остановился, внезапно подняв бутылку. Он посмотрел на Томаса, встретился с ним взглядом, который был невероятно ясным. – Вы когда–нибудь ощущали себя на виду у всех?

Томас захотел рассмеяться. Но он не пошевелил ни одним мускулом. – Все время.

– Как Вы это выдерживаете?

Он минутку подумал. – Я другого не знал.

Джек закрыл глаза и почесал лоб. Томас подумал, что, похоже, он старается уничтожить воспоминание.

– День обещает быть мерзким, – сказал Джек.

Томас медленно кивнул. Это было подходящее описание.

– Это будет проклятый цирк.

– Верно.

Они сидели здесь, ничего не делали, и потом они оба подняли взгляды одновременно. Их глаза встретились, а потом Томас посмотрел в сторону окна.

Наружу.