II. Кто говорит от имени Текстов пирамид

Одна из проблем, связанная с изучением древних текстов, заключается в том, что назначенные «эксперты» часто не дают текстам говорить самим за себя. Они тратят бесчисленное число часов, изучая содержание, прочесывают материал частым гребнем, но в конечном итоге многие оказываются заинтересованными только в изучении текста с филологической точки зрения и в дискуссиях о нем. В процессе изучения заполняются пробелы, простые слова подменяются сложными, приводятся обьяснения (в тех местах, где они даны) в скобках, или на полях, или в виде сносок, что еще глубже погружает читателя в трясину академической клоунады. «Ловля блох» и поиск оговорок и технических ошибок в аргументах друг друга приводят скорее к дальнейшим недоразумениям, а не к просветлению и очень сильно отвлекают от сути дела.

И Тексты пирамид не избежали такой судьбы: поток ученых слов обрушился на них в виде философских и филологических аргументов. Теологические и этимологические дискуссии привели к тому, что их содержание стало казаться еще более таинственным, чем оно есть на самом деле. Десятилетие за десятилетием такого обращения довели тексты до статуса скучнейшего материала, который лучше оставить ученым и «экспертам». Таким образом, древнейшие тексты, составленные в ярких выражениях, которые свидетельствуют о глубокой вере в загробную жизнь, скрылись в научном тумане.

На начальной стадии я тоже попался в ловушку, желая пропустить через себя статьи и тезисы академиков, но мне стало ясно, что многие эксперты абсолютно не ощущали текстов и тратили время на противоречивые утверждения и споры друг с другом. Они представили религию древних египтян как надуманные ритуалы, на фоне которых церемонии римско-католической церкви выглядели откровением.

Был только один выход из этого тупика: я должен был найти лучший перевод и составить собственное мнение о смысле текстов. Я смог достать получивший единодушное одобрение перевод Фолкнера и начал заново, отбросив все. Нами было установлено первое правило: если есть возможность, каждый пассаж принимать за чистую монету, то есть буквально. Там, где возможно, тексты должны были говорить сами за себя, и там есть отрывки, смысл которых совершенно ясен даже обычному человеку. Только при таком подходе мы могли надеяться, что найдем связь между текстами и материальным, визуальным аспектом культа пирамид — монументальной архитектурой и ее связью с астрономией. Только рассматривая и первые, и вторые свидетельства, мы можем понять ритуалы возрождения фараона.

Однако первый вопрос, на который следовало ответить: культ возрождения древних египтян был солнечным или звездным? В частности, во что они верили: в слияние усопшего фараона с Солнцем или в его превращение в звезду?

III. Звездный фараон Века Пирамид

Египтологи установили, что основная концепция древнеегипетской теократии заключалась в постулате, что при жизни фараон был ипостасью Гора — первого богочеловека-фараона Египта, который был сыном Осириса и Исиды. После смерти, как они верили, фараон отправится на небо и сам станет Осирисом. Но почему Осирисом? Что означает доктрина превращения в Осириса?

В пирамиде Унаса десятки пассажей, в которых усопший фараон назван Осирисом-Унасом, которые подчеркнуто декларируют, что в загробной жизни мумифицированный Унас должен стать Осирисом, Утверждается также, что фараон в ипостаси Осириса станет звездой, не звездой вообще, но совершенно конкретной звездой в созвездии Ориона. На основе этого египтологи давно пришли к выводу, что ритуалы возрождения в загробной жизни были обязательным условием превращения усопшего фараона в Осириса, и если быть точным, то (как, например, считает Мерсер) в Осириса в его астральной ипостаси Саху в созвездии Ориона: «Орион (Саху) отождествляли с Осирисом.